начала. В нем совершенно не было твердости. Он как дурак жалел ее. Кроме того, желал ее больше всего в жизни. Мысль потерять ее сводила его с ума.
— Черт знает что, Кара! Это что, ваша излюбленная манера показывать, что вы находите в муже недостатки? Простого упрека было бы достаточно, уверяю вас. — Она открыла было рот, но он оборвал ее. — Какого дьявола ты собиралась делать в Бостоне?
— Я планировала найти работу, — промямлила она робко.
— Работу? И что ты умеешь делать? — спросил он с презрением.
— Многие вещи, — горячо возразила она, уколотая его тоном.
— И что же, скажи, умоляю тебя, должен был делать я?
Она удивленно взглянула на него.
— Ну, я думала, что вы аннулируете брак и женитесь снова. — Вам все равно на меня наплевать, подумала она. — Какая вам разница, кто согревает вашу постель?
— Я тебе сказал, что развод вне обсуждения. Более того, — он подчеркивал каждое слово, — если ты помнишь, наш брак не фиктивный, он настоящий. Аннулировать его невозможно. Или ты случайно забыла?
Память об их близости не покидала ее никогда. Она полностью отдавалась его ласкам. Даже теперь ей хотелось укрыться от всех бед и неприятностей в его сильных объятиях.
— Нет, — ответила она слабым голоском, — не забыла.
— Трудно представить себе такое слабоумие. Что, если у тебя будет ребенок? Об этом ты подумала?
Нет, не подумала.
— Я бы справилась, — ответила она шепотом. — Это не ваша забота.
— Не моя забота? — повторил он, не веря своим ушам. — Это очень даже моя забота!
— В настоящий момент это вряд ли важно, милорд, — пробормотала она, желая изменить тему разговора.
— Думаю, это крайне важно. Прости меня, но я не в восторге от открытия, что моя жена может скрыть такую новость от меня.
— Я ничего от вас не скрывала! — крикнула она. — Это вы все утаивали от меня!
— Полагаю, моя вина в том, что я женился на глупом ребенке, — пробормотал он.
— Сожалею, что не гожусь для роли совершенной жены, — сказала она с горечью. — Если вы помните, милорд, наш брак не моя идея. Меня принудили, запугали и, наконец, соблазнили.
— Против последнего ты, кажется, не так уж бурно возражала, — заметил он холодно.
Краска бросилась ей в лицо, и она прикрыла глаза.
— Я хорошо сознаю, что заперта в браке без любви, — проговорила она жалким голоском. Болезненный ком образовался в горле, и пришлось смаргивать подступившие слезы.
Он сунул руки в карманы и сердито зашагал по комнате.
— И ты честно веришь, что я сидел бы сложа руки, пока моя жена удирает в Бостон? — прорычал он через плечо.
— Нет. Я... — начала она оправдываться.
Он покачал головой и провел рукой по волосам.
— Ты думаешь, я был так тобой околдован?
Она покачала головой, удивленно глядя на него. Околдован? Боже, она надеялась, что да.
— Нет, я...
Но он снова перебил ее.
— И где, черт возьми, ты взяла деньги?
Она хотела было сказать правду, но испугалась. Если он сердится теперь, какова же будет его ярость, когда он узнает всю правду.
— Если за мной следили ваши мерзкие шпионы, вы должны знать.
Он смотрел на нее с упреком.
— Я не стал ждать полного доклада. Как только я узнал, что моя сумасбродная жена направилась к докам, этого оказалось достаточно, чтобы я бросился в погоню. Теперь отвечай, черт побери! — прогремел он.
Она поерзала на сиденье и с трудом прочистила горло.
— Ну, я... гм... продала сапфиры.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Потеряв дар речи, Алекс тупо смотрел на жену.
— Ты — что? — В его голосе слышались опасные нотки.
Его убийственного спокойствия, сдержанного тона она боялась куда больше, чем открытой ярости.
— Алекс, пожалуйста, позвольте мне объяснить, — взмолилась она.
Не сводя с нее ледяного взгляда, он оперся о большой стол и скрестил руки на груди.
— Не сомневаюсь, — сказал он сардоническим тоном. — Попробуй для разнообразия сказать правду.
— Забавно слышать это от вас, милорд. — Кара резко вскинула голову.
Двумя шагами он покрыл расстояние между ними и уперся руками в спинку ее кресла. Несмотря на всю ее решимость, она сжалась от страха.
— Кара, — сказал он сдавленным голосом, — я изо всех сил стараюсь сдерживаться. Не выводи меня из себя.
— Я не имела намерения...
— Быть пойманной?
Она отрицательно качнула головой.
— Я должна была бежать. Я думала, что так будет лучше для всех.
— Очень благородно, моя дорогая, но я не согласен.
— При сложившихся обстоятельствах, что бы вы...
— Каких именно обстоятельствах? — перебил он едко.
Совершенно запутавшись, она таращила на него глаза. Сколько еще он будет лицемерить?
— Вы прекрасно знаете каких, — отрезала она раздраженно.
— Я уже сказал вам, что эта женщина не значит для меня ничего, — процедил он и вновь как тигр в клетке заходил по комнате. — Я не могу изменить прошлое, Кара. Все, что я могу предложить, — это свою верность в будущем. Очень глупо и совсем по-детски убегать из-за обиды.
— Но я убежала не из-за этого, — сказала она, глядя в пол. — Не вполне.
Он круто повернулся.
— Тогда почему?
Этот отъявленный распутник говорил как робкий мальчик. Ее сердце пропустило удар.
— Вы не понимаете? Оставаясь, я подвергала опасности всех.
— О чем ты говоришь?
— Француз напал на вас из-за меня.
— Черта с два! С чего ты взяла? Я никогда такого не говорил.
Лжец, подумала Кара.
— И когда я прочла о мистере Бринстоне...
— Кто, черт возьми, этот Бринстон? — раздраженно перебил он ее.
Она глядела на него, пораженная.
— Вы в самом деле не знаете?
Он отрицательно мотнул головой.
— А должен знать?
