— Не знаю, миледи, — пробормотала Вайолет, расправляя простыни. — Приготовить ванну, миледи?
— Что? — откликнулась Кара, занятая своими грустными мыслями. — Ах да, пожалуйста.
— Вы сегодня рассеянны, точь-в-точь как милорд, — заметила Вайолет.
Кара удивленно взглянула на нее.
— В самом деле? — мягко спросила она.
— Он в ужасном настроении, спал в библиотеке и все прочее.
Кара не слишком удивилась и только кивнула. Сердце воспарило ввысь.
— После этого разве может быть хорошее настроение! Человеку нужна для отдыха хорошая кровать. Прошу прощения, миледи.
Красные пятна появились у Кары на щеках, и она быстро отвернулась.
— Да, действительно, — промямлила она.
— Завтрака он едва коснулся. Кухарка расстаралась специально для него, — сообщила Вайолет со вздохом. — Как раз как он любит.
— Да, полагаю, у него голова другим занята. — Например, организацией отправки молодой жены в деревню, подумала она печально.
— Не знаю. Он очень торопился и сразу после завтрака ушел.
— Куда же он ушел?
— Не знаю, миледи.
— Случилось что-нибудь? — тревожно спросила Кара.
— Он никогда мне ничего не говорит, миледи.
— Очень хорошо. Это все, Вайолет. Поторопись с ванной.
Ей хотелось как-то вернуть эти проклятые сапфиры. Алекс, вероятно, никогда не простит ее за них. И за то, что она сбежала. И еще, конечно, мучила идиотская мысль, что ее муж опасный убийца. Она рухнула на кровать и закрыла лицо руками.
Кара знала, что она для Алекса как открытая книга. Ему ведь достаточно глянуть ей в глаза, чтобы понять, как она глубоко, безумно влюблена. А ему наплевать.
Вайолет замялась на пороге.
— Я чуть не забыла, миледи. — Кусая губы, она обернулась к Каре. — Милорд оставил письмо для вас, — сообщила она, вынимая конверт из кармана фартука.
— Для меня? — тупо повторила Кара.
Вайолет кивнула и сунула Каре письмо. Она удивленно нахмурилась и взяла его дрожащей рукой.
Кара сломала печать Далтонов и развернула плотную белую бумагу. Ей пришлось перечитать записку несколько раз, пока она не уверилась, что поняла все правильно.
Очевидно, он не отправляет ее на каторгу в Австралию, решила она. Сердце готово было выскочить из груди.
Она перечитывала записку снова и снова. Он меня любит! Она приложила листок к сердцу. Она в жизни не была так счастлива. Он дает обет вечной преданности! А как же она любит его! И никогда не переставала любить! Они двое теперь станут поистине одно целое.
Все это время она ждала его признания в любви. Надеялась, что он ответит преданностью на ее преданность. И наконец это свершилось. Естественно, она предпочла бы услышать признание из его собственных уст, но пока и письма достаточно. Все будет хорошо. Сегодня самый прекрасный день в ее жизни. Сегодня началось их с Алексом будущее.
Кара весело напевала, когда спустя полчаса столкнулась в холле с тетей Генриеттой.
— Дорогая моя, вы вся сияете от счастья!
Натягивая перчатки, Кара улыбнулась.
— Потому что я счастлива. Прикажите подать коляску, Фаулер, — весело потребовала она.
Прочистив горло, Фаулер ослабил воротник и беспомощно посмотрел на герцогиню. Затем неуверенно ушел.
— Куда вы собираетесь в такой спешке, дорогая? — нервно спросила тетя Генриетта.
— Алекс послал за мной! — пропела Кара, размахивая письмом в воздухе.
Герцогиня несколько смутилась.
— Но Алекс оставил ясный приказ, чтобы вы оставались дома. — Она тревожно ломала руки. — Да, я уверена, и Чарлз объяснил это, прежде чем поехать в Гайд-парк...
Кара улыбнулась и погладила взволнованную тетку по пухлой щеке.
— Все в порядке. Поверьте мне, я не убегаю, — заверила она герцогиню, торопясь к двери. — Я действительно должна ехать. Я не хочу заставлять его ждать.
— Не думаю, что вы должны... — настаивала герцогиня.
— Мы скоро вернемся, — весело ответила Кара. После ее вчерашнего побега некоторая озабоченность вполне естественна, но все-таки несколько смешна. Вытянув юбку из пухлых пальчиков тетки, Кара ободряюще улыбнулась обеспокоенной герцогине. Глянув на Фаулера, вытянувшегося у двери, она поняла, что тот на стороне герцогини. Расстроенно вздохнув, она распахнула дверь. — Пожалуйста, не волнуйтесь, — бросила она через плечо, сбегая по мраморным ступеням навстречу сияющему солнечному дню.
Но тетка бросилась вслед за ней.
— Кара, дорогая, подождите! Не уходите. Чарлз будет в ярости, если у вас опять возникнут неприятности. Честное слово!
— Теперь это неважно, тетя, — бросила Кара, усаживаясь в карету.
Несчастная герцогиня задыхаясь подбежала к экипажу.
— Алекс у лорда Резерфорда. Представить себе не могу, чтобы он послал оттуда за вами, — крикнула она.
Кара улыбнулась и пожала плечами.
— Ну, может быть, Дэниел присоединится к нам.
— Но, моя дорогая, это просто невозможно.
— Тетя, прошу вас, — Кара теряла терпение, — я опаздываю!
Но герцогиня вцепилась в бортик черной кареты.
— О нет, дорогая, вы не должны ехать!
Кара вздохнула.
— Если вы мне не верите, можете прочесть вот это! — Она сунула тетке драгоценное письмо. После чего махнула кучеру, и карета тронулась.
Она еще некоторое время слышала причитания герцогини. Настойчивость — главное в женщине, подумала Кара со смехом. Она вздохнула и улыбнулась, в восторге от мысли, что Алекс ее любит. И она его любит, отчаянно любит. Все остальное не имеет значения.
Карета неспешно двигалась по городским улицам, и Кара от нетерпения ерзала на сиденье. Она крикнула кучеру, чтобы тот поспешил, и началось нечто невообразимое. Создавалось впечатление, что лошадь понесла! Цепляясь за бортики кареты, чтобы не сползти на пол, она безуспешно требовала ехать медленнее. Когда экипаж наконец остановился, ее все-таки выбросило с сиденья на пол. Ругая про себя кучера, она взобралась назад на сиденье, расправила платье и выглянула из окна. И нахмурилась. Этот обветшалый дом не мог быть местом, которое ее муж выбрал для их воссоединения. Дом выглядел
