– Скажи я вам тогда правду, вы бы мне не поверили. Вы бы ни за что не согласились уехать со мной.
– И вы решили меня обмануть. Или это было задумано с самого начала?
– Я пытался сказать вам об этом…
– Вы не очень-то старались.
– Не было подходящего момента.
Она презрительно фыркнула. А когда они танцевали? Занимались любовью? Он ждал удобного момента? Неужели все, что он говорил, ложь?
– Мэтти, я люблю вас. Я хочу жениться на вас. Она не могла ему верить.
– Мои деньги – это приятное дополнение? Вы ничем не лучше Хеншо.
На самом деле она так не думала. Просто вырвалось.
– Оставьте свои чертовы деньги себе. Мне они не нужны. Никогда не были нужны. Так и знал, что они станут препятствием.
Он казался таким искренним! Как и раньше.
– Очень трогательно. Это могло бы сработать, не получи я столь суровый урок. Я больше не позволю вам дурачить меня.
Он протянул к ней руку:
– Что сделать, чтобы вы мне поверили? Я люблю вас и хочу прожить жизнь рядом с вами.
– Ничего. – Она оттолкнула его руку и направилась к дому. – Совершенно ничего.
Снег падал Престону на плечи, а он не чувствовал холода и ветра. Настоящий холод сковал его сердце. Он оскорбил ее. Странно, что сердце еще продолжает биться, кровь бежит по венам. Пора возвращаться в дом и с небес на землю. Остаток своей презренной жизни он проживет без нее. Ступенька за ступенькой. Год за годом.
Мэтти стояла в дверях и смотрела на гостей. Скоро они ее возненавидят – ведь они друзья Престона.
– Спасибо, что пришли. Пожалуйста, извините, но мне придется вас покинуть.
Не говоря больше ни слова и ни на кого не глядя, Мэтти повернулась и побежала наверх. Она боялась разрыдаться у всех на глазах.
Она сняла сюртук Престона и швырнула его в угол. Пожалуй, надо выбросить его в холл. Она схватила сюртук. Из кармана выпало письмо, надписанное его четким почерком. Адресовано ей! Не станет она читать письмо этого обманщика. Надо бросить его в огонь. Мэтти повернулась к камину.
В последний момент у нее не хватило решимости сжечь письмо.
Конверт был толстый и тяжелый. Настрочил сонетов? Ругая себя за слабость духа, она уступила любопытству и сломала печать.
Она узнала его писчую бумагу с гербом в верхнем левом углу.
«Моя нежно любимая, я везде искал подарок, достойный тебя. Я не нашел шелка, столь же нежного, как твоя кожа. Духов, столь же благоуханных, как твой аромат. Кружев, столь же воздушных, как твои волосы. Драгоценные камни меркнут в сиянии твоих глаз.
И все же мне удалось отыскать кое-что особенное, чтобы отметить наше первое Рождество. Прими этот подарок. Я бы подарил тебе луну и звезды, но они не поместятся в конверте.
Ты принесла мне столько радости. Надеюсь хоть немного порадовать тебя в ответ.
Однажды ты сказала, что у меня нет сердца. Это правда. Я отдал его тебе.
Твой Престон».
Мэтти опустилась на пол. Она чувствовала в груди такую тяжесть, что ноги не держали. Она вытащила связку бумаг. Золотые печати, воск, ленты и юридические термины. Матильда Максвелл получает полное и безотзывное право опекунства над Натаном Уокером Максвеллом и Элизабет Мэри Максвелл.
Часть документов была подписана американским послом от имени президента Линкольна, другая – королевой Викторией. Спасибо Престону – теперь никто не посмеет отобрать у нее детей!
Он заглянул ей в сердце и преподнес подарок, который значил для нее больше, чем все сокровища мира, за исключением его самого. Она любила Престона не меньше, чем детей.
Мэтти вскочила на ноги и бросилась в холл и вниз по лестнице. Она остановилась у дверей гостиной. Комната была пуста.
Норбундшир поймал ее за руку.
– Все разъехались. Думаю, у всех пропало настроение.
– Куда они поехали?
– Полагаю, по домам.
Она обвела взглядом огромный зал. Вдруг Престон задержался? Над Хеншо стоял констебль и писал что-то в блокноте. Лежа на полу, священник бормотал ругательства. Его охраняли Келсо и Джайлз, оба вооруженные. Лот и Уигги притащили из библиотеки кресла и с интересом наблюдали за происходящим. Больше в гостиной никого не было. Не было и Престона.
– Я должна поехать за ним. Мне необходимо с ним поговорить. Келсо, мне нужна карета. Или лошадь.
