– Ты не можешь…
– Мне жаль эту женщину, кто бы она ни была. Но это не Мэтти.
Берк удивился:
– Как не Мэтти?
Никто ничего не понимал. Марсфилд осторожно произнес:
– Может, это не та женщина, которую, как тебе казалось, ты знал. Но…
– Это была не Мэтти! – Он был почти уверен.
– Она никогда не бросила бы детей вот так.
Берк заметил:
– По-моему, она довольно близка с этим человеком. Впервые за много лет Престону захотелось как следует треснуть друга. Стиснув зубы, он повторил:
– Это была не Мэтти! А я, как дурак, попался на удочку! Все из-за того, что я недооценил Уомсли. И неверно судил о Мэтти. Больше я не ошибусь.
Натан сел рядом с Престоном. Знаками показал: «Я с тобой».
Берк сел напротив и скомандовал:
– Назад, на Харди-стрит! – Он посмотрел другу в лицо: – Мы с тобой…
Келсо закрыл дверь. Экипаж тронулся. Марсфилд спросил:
– Есть план?
– С одной маленькой поправкой.
Если Уомсли причинит ей хоть малейший вред, он собственноручно порвет его на части.
Мэтти растерянно моргала глазами. В голове стоял туман.
– С возвращением, дорогая! – Голос Уомсли звучал приглушенно, как будто она находилась под водой. – Я уже начал беспокоиться, что Стэнфорд перестарался с эфиром. То есть я хочу сказать: какой смысл проводить эксперимент, если вы спите и не можете его оценить?
Она судорожно сглотнула. В рот как будто засунули коробочку хлопка вместе с семенами. Еще она ощущала какой-то странный сладковатый привкус. Мэтти попыталась пошевелиться и не смогла. Ее руки были разведены в стороны и привязаны широкими кожаными ремнями к деревянной доске. Кажется, это была стенка платяного шкафа. Комната оказалась спальней.
Из дальнего угла комнаты Уомсли притащил столик и поставил в нескольких футах от нее.
– Прошу прощения за грубую обстановку.
Он поставил на столик большой кожаный саквояж.
– У нас с Дюбошем прекрасно оборудованная лаборатория. Уверен, вам там понравится. Но мы не можем выйти, пока не стемнеет.
Она смотрела, как он достает из саквояжа все новые и новые инструменты, один вид которых внушал ей ужас.
Уомсли любовно оглаживал каждое орудие пытки, прежде чем выложить его на стол. На скатерть, покрытую темными пятнами, подозрительно похожими на запекшуюся кровь.
Она забилась, пытаясь освободиться.
– Не советовал бы этого делать. – Он даже не взглянул на нее. – Эти ремни – мое собственное изобретение. Очень остроумное, смею заметить. Чем сильнее вырываешься, тем туже затягиваются ремни. – Уомсли достал скальпель. – И не вздумайте звать на помощь. Не трудитесь понапрасну.
Он махнул рукой. Мэтти увидела, что стены завешаны толстыми шерстяными коврами.
– Конечно, не так эффективно, как в моей лаборатории. Шерсть, однако, отлично заглушает любые звуки.
Рот наполнился желчью. Мэтти судорожно глотнула.
– Вы не осмелитесь.
– Фи, дорогая. Я ожидал от вас чего-нибудь более оригинального. – В его голосе звучало искреннее разочарование. – Все так говорят, даже самая последняя проститутка. Хотелось бы услышать что-нибудь новое. Нечасто к нам попадают такие высокородные леди. – Уомсли надул губы. – А я так рассчитывал, что вы будете сопротивляться! Взял на себя лишний труд, вместо того чтобы немного подождать. Умоляю вас, скажите, что оправдаете мои надежды!
У нее почти не осталось шансов на спасение.
– Престон…
– Да ну! Я отлично провел этого дурака Батерса!
Уомсли шагнул к ней. Его лицо было мертвенно-бледным. Вот он остановился и закрыл глаза. Она слышала, как он бормочет:
– Я должен успокоиться, чтобы ничего не забыть. – Он глубоко вздохнул. – Я делаю это не ради удовольствия. Я делаю это ради науки. Вдох. Я спокоен. Выдох. Я владею собой. – Он открыл глаза и улыбнулся: – Начнем?
Глава 22
