– Рада узнать об этом.
– Я вовсе не собирался целовать тебя. Это произошло само по себе.
– Я понимаю.
– Если бы ты мне сказала сразу, что тебе это не нравится…
– Я никогда не говорила, что мне это не нравится.
То, что она сказала, до нее дошло лишь тогда, когда последнее слово уже сорвалось с ее уст. Их глаза встретились. Оба неловко молчали. У нее не было сил выдерживать напряженный взгляд Диллона.
– Значит, тебе это нравится? – спросил он прямо.
– Нет… Я имела в виду… – Джейд отвела глаза. – Я действительно сказала, Диллон, что не могу… Не могу делать этого…
– Не можешь целоваться с сослуживцами?
– Не могу целоваться ни с кем.
Она слышала, как он поставил свою кружку кофе на стол. Его рубашка задралась, когда он подался вперед:
– Ты не можешь целоваться ни с кем?
– Да, это так.
– Но почему?
– Это мое дело.
– Теперь и мое тоже, – произнес Диллон, повысив голос.
Джейд храбро подняла голову, взглянула на него и – тут же пожалела об этом. Он наклонился над ней, опершись руками о край стола. Солнце отсвечивало в его волосах. Его обнаженные руки, его широкая грудь, его усы
– Вопрос закрыт, – сказала она хрипло.
– Временно, может быть…
Она взглянула на деловые бумаги на своем столе и откашлялась.
– Я хотела бы обсудить эти заявки, чтобы ты смог принять решение.
– Хорошо, – процедил Диллон.
Он согласился, но пока шел их деловой разговор, продолжал смотреть на нее тем настойчивым, немигающим взглядом, от которого ей стало неуютно и жарко. Он все делал с этим окаянным напором: работал, смотрел и… целовался.
– Черт, как мне все это надоело!
Айвен не имел в виду ни свою физическую немощь, ни инвалидную коляску, хотя и уронил бессильно кисти на подлокотники. Его вывел из себя контракт, лежащий на культях его бедер. Контракт, который Нил украл на ферме Паркеров.
– Кто, находясь в здравом уме, заплатит полмиллиона долларов за этот жалкий клочок земли?
– Похоже, что это придется сделать мне, – мрачно ответил Нил.
– Какого черта он ей так понадобился?
– Может быть, потому, что по этой земле проложат железную дорогу. Если верить газетам, фабрика будет отправлять товары и за океан, через Порт-Ройал. Во всяком случае, для чего бы ей это ни потребовалось, для нас это плохая новость.
Нахмурив брови, Нил изучал контракт.
– Возможно, Джейд сделала только первое предложение. У GSS денег куры не клюют. Она будет поднимать сумму до тех пор, пока Отис не согласится.
– Налей мне, – пробурчал Айвен.
Нил плеснул и себе крепкого бурбона. Сегодня утром он неплохо «наехал» на Джейд. Но в действительности у него от этой встрече осталась заноза в голове. Впервые за всю его жизнь уверенность Нила в себе пошатнулась.
Они с Айвеном обманывали себя, когда полагали, что им будет легко совладать с Джейд. Она терпеливо игнорировала его телефонные звонки. По ее словам, она выбросила розы, которые он послал ей. Благодаря ей по всему городу распространялся жгучий интерес к новой фабрике. У него начинало свербить от предчувствия, что к ней перейдут их лучшие работники.
Его папочка – старый калека. Он еще разевает рот, но кто по-прежнему прислушивается к нему? Сколько ударов предстоит ему вынести, когда новое предприятие войдет в строй? Айвен умел манипулировать людьми, потому что от него зависело, получат ли они работу. Но пройдет совсем немного времени, и, быть может, ему придется просить их, чтобы они работали на него.
Нил обвел глазами комнату: обюссонские ковры, споудовский фарфор, уотерфордский хрусталь – все это было наследство от матери, всему этому не было цены. Нил наслаждался тем, что у него самый большой, самый красивый дом в графстве. Ему нравилось каждый год менять автомобиль. Ему нравилось, что он – Нил Патчетт, и что означало его имя в этом городе. Черт побери, он не желает, чтобы что-нибудь изменилось в его жизни.
Он смотрел на своего отца, скорчившегося в коляске, и сознавал, что их будущее нельзя вверять этому старому калеке. Его отец уже не боец, но он научил своего сына всем грязным приемам. Наступила пора и
