– Да.
– Я сделал что-нибудь, что тебе было неприятно?
– Да.
– Что?
– Много болтаешь.
Он тихо засмеялся.
– Вот видишь. Старая привычка. Я всегда жду чего-нибудь плохого, когда больше всего на свете желаю, чтобы все было хорошо.
Диллон положил ее руки себе на плечи, как будто этот медленный ритуал они проделывали каждый вечер. Слегка придерживая за талию, он привлек ее к себе, ближе, пока их тела не соприкоснулись. Когда они тесно прижались друг к другу, Джейд не могла скрыть своего удивления.
– Не только твои соски напряглись, Джейд, – напомнил он ей громким шепотом. Прижав свой лоб к ее лбу, Диллон продолжал тем же спокойным голосом: – Это лишь плоть, это я. Ведь ты не боишься меня, правда?
Он ждал ее ответа. Наконец она покачала головой, не отрывая свою голову от него.
– Пожалуйста, не бойся меня.
– Я не боюсь.
– Тогда поцелуй меня. – Диллон откинул голову и посмотрел на нее. – Поцелуй меня, Джейд.
– Я уже целовала.
– Нет, это я тебя целовал. А это не одно и тоже.
Джейд хотела доказать ему, что не струсит. И что еще важнее, хотела доказать это себе самой. Она запустила пальцы ему в волосы и притянула его голову к себе, встав на цыпочки. Потом прижалась к его губам.
Однако его реакция была более чем спокойной. Это задело ее.
– Было бы легче, если бы ты ответил на мой поцелуй.
– Ты меня не целуешь. Мы просто касаемся друг друга губами. Это не считается.
Ее страх перед близостью боролся с желанием преодолеть его. Опять встав на цыпочки, Джейд провела языком по его твердым губам. Губы разомкнулись, и неожиданно для себя она почувствовала, что ее язык ласкает внутреннюю поверхность его рта, трется о его язык, чувствует его вкус. Она еще сильнее притянула к себе его голову. Его рот сомкнулся на ее губах.
Случилось что-то необычайное, что-то возбуждающее. Они оба это почувствовали. Издав гортанный звук, он обеими руками обнял ее за ягодицы, прижимая к себе. Джейд чувствовала, что она еще контролирует ситуацию, и позволила ему это. Ей было приятно чувствовать жар и упругость его тела.
Впервые за пятнадцать лет Джейд дала волю своим ощущениям. Она наслаждалась вкусом и прикосновением его рта. Получала невыразимое и новое для себя удовольствие от прикосновений к его волосам и коже. Ее уши наслаждались гортанными вибрирующими звуками, рождающимися в его горле. Его сила не пугала ее. Было приятно гасить ее своей мягкостью и податливостью. В каждой точке, где соприкасались их тела, она чувствовала жар.
Они целовались не переставая. Возбуждаясь, она все глубже проникала языком в его рот. Он отвечал ей тем же, каждый поцелуй стал актом любви.
Наконец Джейд, еле дыша, оторвалась от его губ и, совершенно ослабев, прислонилась к нему.
– Диллон, может быть, мы сядем?
– Лучше ляжем.
Она отпрянула от него.
В глазах Диллона был огонь и напряженность, но голос звучал спокойно и ободряюще.
– Давай?
Мысль о том, чтобы лечь рядом с ним, заставила сердце Джейд громко и учащенно биться. С опаской она посмотрела на кровать.
Диллон тыльной стороной руки дотронулся до ее щеки и повернул ее лицо к себе.
– Просто ляжем рядышком. Я не буду сверху.
Она облизнула губы. Они имели вкус Диллона – необыкновенный вкус.
– Хорошо. Ляжем рядом. – Диллон кивнул и начал расстегивать свою рубашку. – Я еще не готова снимать свою одежду, – сказала Джейд торопливо.
– Ну и прекрасно.
Однако это не повлияло на него. Он сдернул с себя рубашку и бросил ее на пол. У него не было ремня. Пояс его старых джинсов был вытерт до белизны. Верхняя их часть немного завернулась, отставая от тела. Между ними и его гладким, слегка покрытым волосами торсом был дразнящий зазор. Откинув москитную сетку, Диллон сбросил ботинки, носки.
Он лег на спину. Его загорелая кожа резко выделялась на фоне белых простыней и горы подушек. Сквозь сетку он протянул к ней руку. С некоторой дрожью в теле Джейд прилегла рядом с ним. Сняла босоножки – единственная уступка, которую она сделала, прежде чем задернуть сетку.
Без рубашки он казался еще мужественней. Это испугало ее. И дурманящая эйфория, вызванная его
