парни в колледже тоже пытались поухаживать за ней, однако она сразу пресекала всяческие попытки такого рода. Хэнк был единственным, кто относился к ней по-дружески, без агрессивности и без приставаний.
Однажды, в конце рождественских каникул, когда Джейд играла с Грэмом на заднем дворе, Кэти окликнула ее.
– К вам гости.
Хэнк вприпрыжку преодолел дворик и плюхнулся на траву рядом с ней.
– Привет! Я немного опоздал, но все равно с Рождеством тебя, а также с Новым годом.
– Тебя также.
– Хорошие подарки получила от Деда Мороза?
– Даже слишком, – сказала Джейд, вспомнив смутившую ее щедрость Хиронов, за которую она не могла отплатить. – Ты что-то рано вернулся из Уинстон-Салема.
Он пожал плечами.
– Да дома особенно-то и делать нечего, кроме обжорства. Ма сказала, что я похудел и решила исправить положение. Я пытался убедить ее, что всегда был худым, однако она меня закормила. Теперь до самой Пасхи могу не есть. Джейд, а что это за малыш?
Хэнк выпалил все скороговоркой, однако после вопроса резко замолчал. Склонив голову набок, он с любопытством смотрел на нее, как щенок смотрит на хозяина, когда тот с ним разговаривает.
– Это мой сын. Его зовут Грэм. Грэм, поздоровайся с Хэнком. – Грэм заковылял по траве в сторону Хэнка и шлепнул его по носу.
– Эй! – Тот поднял кулаки, как бы собираясь боксировать с мальчиком, затем легко ткнул его в живот. Грэм рассмеялся.
– Я не замужем и никогда замужем не была, Хэнк.
– Я не спрашивал.
– Но хотел.
– Его отец был тебе чем-то дорог?
– У Грэма нет отца, если смотреть с этой точки зрения.
Хэнк радостно улыбнулся и завалился на траву, ухватив малыша. Грэму нравилась всякая возня. Его радостный смех заставил Кэти выглянуть в дверь и посмотреть, что происходит. Она пригласила Хэнка остаться поужинать с ними.
– Я буду скучать по тебе ужасно. – Хэнк с несчастным видом смотрел на улицу сквозь ветровое стекло. Шел дождь, проливной весенний дождь. – Если бы моя мать не прижала меня, я бы остался здесь и пошел на летние курсы.
– Не надо этого делать. Тем более из-за меня.
Джейд сидела в его «фольксвагене», который он раскрасил, как божью коровку. Повернув голову, Хэнк посмотрел на нее.
– Джейд, я все это делаю только из-за тебя. Неужели ты этого еще не поняла?
Она опустила глаза.
– Я давно тебе сказала, что мы можем быть только друзьями. И только ими. Я очень хорошо помню этот разговор. Это было сразу после твоего возвращения с рождественских каникул. Мы готовились к семинару по биологии…
– Помню, помню, – сказал он с раздражением.
– И я не виновата, что ты разочарован. С самого начала я вела себя по отношению к тебе честно. – Джейд потянулась, чтобы открыть дверь, но он перехватил ее руку.
– Нет, ты не всегда была честной. Ты говорила, что тебе нужна только дружба, но не сказала почему. Я могу только догадываться, что это как-то связано с Грэмом.
Она отрицательно покачала головой.
– Послушай, Джейд. Я ужасно люблю малыша. Мне плевать, кто его отец. Я хочу быть ему отцом.
– Пожалуйста, Хэнк, не надо, – простонала она. – Ничего больше не говори. Я не могу ответить на твои чувства.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю.
– Почему, Джейд? Скажи. Я знаю, что нравлюсь тебе.
– Да, очень.
– Но… В чем дело?
Она отвернулась, не желая отвечать.
– Джейд. – Он сжал ее лицо своими тонкими изящными руками.
– Какой-то подонок обидел тебя. Он разбил твое сердце. Забудь об этом, хорошо? Я так люблю тебя, я сделаю все, чтобы ты забыла о всех своих бедах.
Она закусила нижнюю губу и покачала головой, насколько его ладони позволили это сделать.
