– Я не могу с собой справиться.
– Это еще одна причина, по которой я должна уйти и забрать детей. Что будет, если кто-то из них увидит эти фотографии?
– Я осторожен.
– Ты осторожен ровно настолько, насколько осторожны наркоманы, прячущие заначку, и алкоголики, у которых всегда есть бутылка на крайний случай.
– Да брось! – воскликнул он.
Чувство неловкости постепенно проходило. Брэдли все еще оборонялся, но уже агрессивно. Так уже случалось. Его превращение из раскаивающегося грешника в мученика было расписано буквально по нотам, и Тони узнавала наступление каждой следующей фазы.
– Если сравнивать с наркоманией, мое пристрастие совершенно безобидно, и ты об этом знаешь, – с горячностью заявил Брэдли.
– Безобидно? На некоторых снимках маленькие девочки. Их эксплуатируют безнравственные, жестокие люди ради твоего развлечения. И как ты можешь говорить о безвредности этой пагубной привычки, если она разрушает твою карьеру, наш брак и нашу семью?
– Брак? – неприятно усмехнулся Брэдли. – У меня давно нет жены, я живу с тюремщицей.
– Если будешь продолжать в том же духе, то ты и в самом деле скоро окажешься за решеткой, Брэдли. Ты этого хочешь?
Он округлил глаза.
– Я не попаду в тюрьму.
– Дело может кончиться именно этим, если ты сам не признаешь, что ты извращенец, и не обратишься за помощью.
– Извращенец. – Он подавил смешок. – Ты хоть слышишь, как глупо это звучит, Тони?
– Доктор Морган не считает, что это звучит глупо.
– Господи! Ты ему звонила?
– Нет, он сам позвонил. Ты уже три недели не посещал занятия.
– Потому что это пустая трата времени. Все эти ребята говорят только о своих отклонениях. Разве это правильно?
– Суд обязал тебя посещать эти занятия.
– Полагаю, ты донесешь на меня Хэтавэю. – Брэдли ненавидел приставленного к нему офицера, в обязанности которого входило осуществлять надзор за условно освобожденными. – Расскажи ему, что я был плохим мальчиком. Я не посещал занятия вместе с другими извращенцами.
– Мне не придется ничего ему говорить. Доктор Морган уже сделал это.
– Доктор Морган – самый главный психопат в группе! – завопил Брэдли. – Он сам лечится. Ты об этом знаешь?
Тони продолжала, не обращая внимания на его выкрики.
– Доктор Морган обязан сообщать в случае пропуска двух занятий подряд. Мистер Хэтавэй ждет тебя завтра в десять утра. Это обязательно.
– Полагаю, никого не интересует, что ради этого я должен отменить прием пациентов и вызвать недовольство моих коллег.
– Это последствия твоего поступка, тебе придется расплачиваться за него.
– И еще мне придется спать на диване в гостиной.
– Я бы предпочла, чтобы ты спал именно там. Его глаза сузились, превратились в щелки.
– Ну, конечно. Тебе все равно не нравится то, чем мы занимаемся в постели.
– Это нечестно.
– Нечестно? Я скажу тебе, что нечестно. Нечестно иметь жену, которая предпочитает шпионить, а не трахаться. Когда мы занимались сексом в последний раз? Ты хотя бы помнишь? Сомневаюсь. Как ты можешь думать о сексе, если только и делаешь, что вынюхиваешь и подсматриваешь?
Брэдли встал и подошел к жене. Его пальцы обхватили ее шею сзади и сжали так, что это движение никак нельзя было принять за ласку.
– Возможно, если бы ты спала со мной почаще, мне не пришлось бы смотреть на эти грязные картинки.
Он притянул ее к себе. Тони повернула голову, стараясь избежать поцелуя, и уперлась руками мужу в грудь. Но Брэдли прижал ее к столу. Она в ужасе крикнула:
– Прекрати, Брэдли. Это несмешно!
Но ее гнев словно подхлестнул его. Лицо налилось кровью, он прижался к ней всем телом.
– Чувствуешь, Тони? Нравится?
– Оставь меня в покое!
Она с силой оттолкнула его, Брэдли отлетел к стене. Прикрывая рот рукой, Тони пыталась заглушить рыдания. Она была оскорблена и напугана. Она никогда не видела мужа таким. Брэдли словно превратился
