– Тогда мы станем конкурентами, – невозмутимо ответил Рид. – Впрочем, двоим тут негде развернуться, так что мы оба прогорим.
– Ну, я-то могу себе позволить иметь убыточный аэродром, а ты нет.
– Вряд ли вам доставит удовольствие мое банкротство. Ангус, смягчившись, рассмеялся.
– Ты прав. Черт побери, сынок, мы все равно что одна семья.
– Вот именно, все равно что, да только не семья. И вы отец Джуниору, а не мне.
– Значит, это ради него ты отказываешься от моего предложения, да? – Судя по реакции Рида, Ангуса осенила верная догадка.
Рид ни с того ни с сего взглянул на часы.
– Смотри-ка, надо бежать.
– Рид, – Ангус схватил его за руку, – ты думаешь, Джуниор когда-нибудь оценит твою преданность? Рид попробовал отшутиться:
– А мы ему не скажем. Он и так слишком заносчив. Для Ангуса дело пахло поражением, а этого он не мог перенести.
– Я ведь от тебя не отстану, сынок.
– Да у вас нет другого выбора.
– Нет, я заставлю тебя согласиться. Ты у меня не отвертишься, – пообещал Ангус, хитро поблескивая голубыми глазами.
– Вас заедает не то, что вы не справитесь без меня. Вас заедает, что не выходит по-вашему.
– Нет, Рид, сейчас ты мне и вправду нужен. И Джуниору нужен. И компании.
– С чего бы? Столько лет уж прошло, а сейчас будущее компании зависит от того, вернусь я или нет? – На осунувшемся лице Рида мелькнула догадка. – А-а, вы боитесь.
– Боюсь? – переспросил Ангус с притворным удивлением. – Чего? Кого?
– Алекс. Боитесь, что она может выхватить леденец из ваших рук. И хотите собрать вокруг себя все силы для отпора.
– Разве мы все не устоим против нее, если сплотимся?
– Мы и так сплочены.
– Разве?
– Я вас, Ангус, никогда не предам, так же как и вы меня. Ангус сделал шаг к Риду.
– Надеюсь, черт побери. Но не могу забыть выражения твоего лица, когда я вошел сегодня в эту дверь, – прошептал он. – Ты, парень, был похож на разгоряченного жеребца. А она была вся красная и с мокрым ртом.
Рид промолчал. Другого Ангус и не ожидал. Сбивчивые оправдания и извинения он бы счел признаком слабости. А в Риде он всегда ценил силу духа.
Ангус заговорил спокойнее:
– Мне самому она нравится. Пикантна, эдакий розанчик. Только больно уж умна. Тут добра не жди. – Он строго погрозил Риду пальцем. – Смотри, войдешь в любовный раж и не заметишь, чего она тут натворит. Она ведь хочет поставить нас на колени, заставить искупить вину за убийство Седины. Можешь ты допустить, чтобы все, тобой заработанное, пошло прахом? Я лично не могу. И не допущу.
Закончив разговор таким мрачным зароком, Ангус вышел из ангара.
– Где мой сын? – набросился он на бармена спустя почти час после того, как расстался с Ридом. За это время он объездил почти все любимые места Джуниора.
– Там, – ответил бармен, указывая на закрытую дверь в дальнем конце бара.
Это была убогая сырая дыра, но здесь делались самые высокие в городе ставки. Круглые сутки в задней комнате шла игра в покер. Ангус рывком распахнул дверь, чуть не сбив с ног официантку, несшую на плече полный поднос высоких бутылок из-под пива. Сквозь густое облако дыма он прошел туда, где свисавшая с потолка лампа освещала круглый покерный стол.
– Мне нужно поговорить с Джуниором, – рявкнул он. Джуниор повернул к отцу улыбающееся лицо с зажатой в углу рта сигарой.
– Нельзя ли подождать до конца партии? У меня на кону пять сотен, и, кажется, мне везет.
– Твоя собственная задница на кону, а везение все вышло, вот что я тебе скажу.
Игроки, большинство из которых так или иначе работали на Ангуса, быстро сгребли свои ставки и выскочили из комнаты. Как только последний из них скрылся за дверью, Ангус с силой захлопнул ее.
– Что, черт побери, произошло? – спросил Джуниор.
– А вот что произошло. Пока ты прожигаешь жизнь в этой вонючей дыре, твой друг Рид опять тебя обскакал. Джуниор смиренно погасил сигарету.
– Не понимаю, о чем ты.
– Это потому, что голова у тебя забита всяким дерьмом, но только не делом.
Усилием воли Ангус заставил себя успокоиться. Если он будет кричать, Джуниор надуется, только и всего. Руганью от него никогда толку не добьешься. Хоть и трудно, а надо скрывать свой гнев и раздражение.
