– Ах, вы так считаете? Но в маленьком городке, крошка, все иначе. Скоро вы сами в этом убедитесь, потому что вас начнут сравнивать с Сединой.
– Ну и на здоровье. Буду даже рада.
– Вы в этом уверены?
– Да.
– Осторожнее. Когда лезете в воду, не зная броду, неплохо бы подумать, чем это может кончиться.
– А если без околичностей?
– Возможны два варианта. Либо окажется, что вы во всем уступаете своей матери, либо вы обнаружите, что сходство с ней вовсе не столь уж лестно для вас.
– Это в каком же смысле? Он окинул ее взглядом:
– Мужчина при виде вас вспоминает, что он мужчина, – в этом вы на нее похожи. И, как она, умеете этим пользоваться.
– Что вы хотите сказать?
– Она была далеко не святая.
– Я и не думала, что она была святой.
– Разве? – вкрадчиво спросил он. – А по-моему, думали. Вы, мне кажется, создали сказочный образ матери и надеетесь, что Седина полностью ему соответствует.
– Какая нелепость, – решительно запротестовала Алекс, но тут же осеклась: в ее ответе слышалось просто детское упрямство. Более спокойным тоном она сказала:
– Что говорить, бабушка была убеждена, что Седина – центр Вселенной. Мне с детства внушили, что она была идеальной молодой женщиной. Но сейчас я сама стала женщиной – и достаточно взрослой – и понимаю, что мать была живым человеком со своими недостатками, как все люди.
Несколько мгновений Рид внимательно смотрел на нее.
– Не забудьте, я вас предупредил, – тихо произнес он. – Лучше возвращайтесь в гостиницу, уложите в чемодан свои модные шмотки и папки с судебными бумагами и мотайте в Остин. Что было, то было. Здесь нет желающих бередить темное прошлое в истории Пурселла – особенно сейчас, когда решается судьба лицензии на открытие ипподрома. Они бы скорее оставили Седину лежать тут, в конюшне, чем…
– В этой конюшне? – ахнула Алекс. – Мою мать убили здесь?
Она видела, что он проговорился случайно. Рид едва слышно чертыхнулся и отрывисто сказал:
– Здесь.
– Где именно? В каком деннике?
– Не важ…
– Покажите же, черт бы вас побрал! Мне до смерти надоели ваши уклончивые ответы да увертки. Покажите, где вы нашли ее в то утро, шериф.
Подчеркнув последнее слово, она напоминала ему, что по долгу службы он обязан блюсти закон и поддерживать правопорядок.
Не говоря ни слова, он повернулся и направился к двери, через которую она вошла в этот сарай. Возле второго от входа денника он остановился.
– Здесь.
Алекс замерла, потом медленно двинулась вперед и наконец поравнялась с Ридом. Она заглянула в денник. Сена там не было, просто голый пол с резиновым покрытием. Калитка была снята, поскольку денник пустовал. Он выглядел безобидным, каким-то безликим.
– После того, что тут случилось, лошадь в денник не ставили ни разу, – сказал Рид и с пренебрежением добавил:
– Ангус ведь не лишен сентиментальности.
Алекс попыталась было вообразить окровавленный труп, лежащий на полу денника, но ничего не вышло. Она вопросительно взглянула на Рида.
Ей показалось, что скулы у него обозначились еще больше, а вертикальные морщины возле рта стали глубже, чем минуту назад, когда он злился. Посещение места убийства не прошло для него так легко, как он хотел бы.
– Расскажите мне, как это было. Пожалуйста.
Он поколебался, потом сказал:
– Она лежала по диагонали, голова в том углу, ноги где-то здесь. – Носком сапога он коснулся пола. – Вся была залита кровью. Волосы, одежда, все.
Даже следователи, не раз расследовавшие убийства – Алекс их уже наслушалась, – и те обсуждают кровавые подробности с большими эмоциями. Голос Рида звучал глухо и монотонно, но на лице застыла боль.
– Глаза у нее были еще открыты.
– Который был час? – осипшим голосом спросила Алекс.
– Когда я ее обнаружил? – Она кивнула, не в силах сказать ни слова. – Около половины седьмого. Уже рассвело.
