Глаза Натана полыхнули, лицо его явно говорило о том, что он не простит Дину предательства.
– Почему? – тяжело выдохнул он. – Я мог убить его.
– Ты не понимаешь. Убив его, ты только все испортишь. Единственный выход покончить со всем этим – дать ему то, что он хочет.
Сзади послышался звук аплодисментов. Уайти Доббс хлопал в ладоши.
– Отлично, отлично. Ты послушно выполняешь программу. А скажи мне, Джимми Дин, чего я хочу?
Дин повернулся лицом к человеку вне времени и вне пространства.
– Ты хочешь, чтобы я занял твое место. Ты снова хочешь стать человеком.
Доббс даже всплеснул руками.
– Как ты догадался?
– Радиация, удерживающая тебя в потоке времени, привязана к твоему биоэлектрическому полю, – сказал Дин. – Я полагаю, что при определенных обстоятельствах это неоизлучение можно перевести на любого человека.
Внезапно Натан понял:
– Тогда один из нас станет призраком – человеком, зажатым между временными отрезками.
– А Доббс станет простым человеком. Хотя и опасным, но человеком. Которого можно убить.
– Почему сейчас? – спросил Натан.
– Очень подходящие условия. Сегодня ночью в этом месте мы находимся в как раз в центре временной бреши, спровоцированной взрывом «Энекстех». Даже сейчас мы подвергаемся воздействию радиации. Но ее недостаточно, чтобы постоянно отражаться на нашем поле. И все же повышенный уровень радиации облегчит для Доббса процесс перевода неорадиации.
– Эй, послушай, мистер Крутой Всезнайка, – прервал Дина Доббс. – К твоему сведению, были и другие возможности, но я предпочел эту. Не знаешь, почему?
Дин искоса взглянул на человека с живым ножом.
– Потому что меньше чем через шесть месяцев на свет появится младенец, по-видимому – из неизвестности. Его назовут Илия.
Доббс изумленно приподнял брови, ошарашенный выводами Дина.
– Илия? – переспросил Натан. – А какое он к нему имеет отношение?
Дин посмотрел на друга. Тот больше не думал о предательстве.
– Илия и Доббс настолько напичканы радиоактивным излучением, что не могут появляться в одном и том же месте в одно и то же время. Но, в отличие от Доббса, Илия уже родился таким. Всю свою жизнь он вне рамок времени. Однако, оставаясь человеком, Доббс не может причинить вреда младенцу.
– И убить его, – добавил Доббс.
Дин улыбнулся. Эта улыбка была настолько неуместна, что Доббс в недоверии покачал головой.
– Есть над чем посмеяться, Джимми Дин? Поделись с нами.
– Это не сработает.
Теперь пришла очередь Доббса улыбнуться.
– О, ты собираешься помешать мне?
– Не имеет значения, вмешаюсь я или нет. Твой план убийства Илии таким путем не сработает.
«Две минуты и тридцать четыре секунды», – подсказало Дину сознание, и он молился, чтобы не просчитаться.
– Какого черта? Почему я не смогу убить его? Ты только взгляни на меня, сукин ты сын. Я из него отбивную сделаю.
Дин рассмеялся.
Натан нахмурился, с тревогой вглядываясь в его лицо.
– Почему тебе, черт подери, так смешно? – прогремел Доббс.
– Дин? – позвал Натан.
– Извините, просто нашему другу не мешало бы иногда посещать уроки физики.
Костяшки пальцев правой руки Доббса, сжимавшей рукоятку смертоносного ножа, побелели.
Чтобы отвлечь его, Натан спросил:
– Послушай Доббс, почему ты так ненавидишь Илию? Ночь давила тишиной. Даже ветерок притих, прислушиваясь.
– Потому что Илия – мой сын, – Доббс посмотрел на Дина, и в его глазах засветился насмешливый огонек. – Сын мой и Джуди Трумэн.
Бог разделил небо молнией пополам.
Две минуты.
Дину показалось, что со дна его души поднимается волна, цунами настоящих эмоций, с холодной
