первое слово. Он был жестоким и гадким. Вам, наверное, известно, что некоторые мальчишки любят обрывать мухам крылья?
– Вообще-то да, но…
– – А Джон был из тех, кто предпочитает выкручивать руки другим мальчишкам, чем отрывать крылья у мух.
– Тогда, – с сомнением в голосе начал я, – мне даже легче задать следующий вопрос: будете ли вы оплакивать смерть брата?
– Да ни в коем случае. Я буду ее праздновать. Я бы уже сейчас вдрызг напилась, если бы раньше не завязала с алкоголем. Вы, наверное, знаете, что алкоголь – это просто слабый наркотик. Он тоже формирует привыкание, а мне нравится быть совершенно свободной от привычек и давления извне.
– Правильно поступаете, – пробормотал я, – Но этим же причинам я и не курю.
– Но вы не прочь заняться любовью, в рамках приличия, разумеется?
– Это не имеет ничего общего с привычками, – улыбнулась девушка. – Тут дело в биологии. Вы же знаете, как опасно препятствовать ходу химических реакций, Эл. Это может…
Я заскрипел зубами.
– Я знаю. Это может привести к комплексам и неврозам!
– Вот именно. Я почти рыдал.
– Не догадываетесь ли вы, кто желал смерти вашего брата или почему он был убит?
– Конечно, я знаю, – твердо заявила девушка. – У всех, кто его знал, есть причины для убийства.
– Не могли бы вы кого-нибудь назвать конкретно?
– Ну, – задумчиво начала Рина, – это я сама, отец и Тэлбот. Потом наш повар, Элси – горничная и Дженнигз, садовник. Еще почтальон и…
– Смешно получается, – холодно констатировал я.
– Неужели?
Готов поклясться, ее удивление было абсолютно искренним.
– Кроме членов вашей семьи и слуг, знаете ли вы еще кого-нибудь?
– Не думаю. Последние три месяца Джон с нами не жил, вы же это знаете. А до того я старалась как можно реже видеться с ним. Так было безопасней.
– Безопасней?
– Когда мы встречались, Джон постоянно выделывал свои дурацкие штучки, – объяснила Рина голосом, в котором неожиданно появились металлические нотки. – Он мог завернуть мне руку за спину или пнуть по ноге или.., ну, в общем, штучки в этом роде. Он все еще оставался подростком. Эта постоянная страсть ко всему извращенному.., как он одевался, как говорил. То есть у вас большой выбор кандидатов а убийцы – это все, кто знал Джона, – радостно воскликнула Рина. – Я бы и сама не прочь была убить его.
Она положила ноги на кушетку, согнула их в коленях, потом вытянулась, закинув руки за голову.
– У вас есть еще вопросы, Эл? Или, может, займемся любовью прямо сейчас?
Можете мне не верить, но в конце концов ничто человеческое не чуждо и лейтенантам полиции. Я точно знал, что, если сейчас отклоню такое заманчивое предложение, потом не буду спать ночи напролет, проклиная себя. Я медленно приблизился к кушетке.
– Никто нам не помешает, – ласково проворковала Рина, – не нервничайте, Эл!
– Впервые в жизни я слышу такие слова от женщины, – только и смог выдавить я. Я подошел ближе.
– Может, вам не нравится мой подход к этому делу?
– Скорее всего, он просто слегка старомоден. Она встала с кушетки с кошачьей грацией, сняла очки и аккуратно положила их на столик. Когда она взглянула на меня, глаза ее затуманились, но не из-за близорукости. Она взяла мои руки и прижала их к своей груди, слегка отклоняясь от меня, после этого я в полной мере мог ощутить мягкость и нежность ее кожи под тонкой тканью рубашки. На секунду она еще крепче прижала мои руки к себе, и ее груди, казалось, захотели выпрыгнуть из моих ладоней. Девушка застонала.
– Вы меня совсем не знаете, – хрипло пробормотал я, в горле у меня пересохло.
– Тогда вам следует поближе познакомиться со мной, – радостно воскликнула девушка.
Я все сильнее прижимал свой торчащий, рвущийся наружу орган к ее телу.
– Ой, как мне это нравится, – промурлыкала Рина. – Очень нравится.
Она отпустила мои руки и, повернувшись, взялась за мой мужской символ.
– Это мне тоже нравится. – Она сжимала его и играла с ним, так что я чуть было прямо тут же не кончил. Она не отпускала его. Другой рукой Рина расстегнула оставшиеся пуговицы на рубашке, обнажив чудо своей медовой очаровательной груди. Удивительно розовые соски стояли торчком в ослепительном ореоле. Приподняв рукой одну грудь, она протянула ее мне. Я принялся осыпать ее поцелуями и, черт побери, будь я проклят, если вкус ее не напоминал мне мед. Я покусывал и пощипывал губами ее торчащий сосок.
Потом Рина расстегнула мои брюки, просунула руку, пошарила там и нашла мое орудие любви. Вытащила его. Предмет моей гордости дергался и дрожал в ее ладони.
Именно в этот миг я услышал, как дверь за моей спиной открылась и кто-то вошел в комнату. Первой
