с трудом нащупывая опору для ноги. Господи, да у меня при одной мысли об этом мурашки по спине ползут!
— Может, у тебя ползут мурашки не из-за этого, а оттого, что холодает? — заметила Джордан. — Что до меня, то я немедленно одеваюсь потеплее. Я не намерена дрожать! — Она положила кофр с камерой на большущий булыжник, сняла рюкзак и вытащила из него куртку, поеживаясь. Натянула ее. — А ты не хочешь надеть ветровку?
— Нет, у меня один свитер целой шубы стоит. Не замерзну.
Они продолжили подъем, взбираясь все выше и говоря все меньше, чтобы сберечь силы. Дышать с каждым пройденным метром становилось все труднее.
— По-моему… мне… надо отдохнуть, — перемежая слова с тяжелыми выдохами, проговорила Джордан.
— Отличная мысль, — с готовностью согласился Ривз и рухнул под ближайшую сосну. — Честно говоря, я уже двадцать минут мечтаю об этом, но молчал, чтобы не подорвать в твоих глазах свою репутацию железного мужчины.
— Для того чтобы справиться со своим мужским шовинизмом, нужно какое-нибудь гораздо более серьезное испытание.
Произнеся эти слова, Джордан тут же пожалела об этом. Они выдали ее, став косвенным признанием того, как ее тянет к нему. Лицо женщины стало пунцовым, а Ривз приподнял одну бровь и проговорил:
— Правда? А ну-ка, расскажи мне об этом более подробно.
— Ни за что! — огрызнулась она. — Ты и без того чересчур самоуверен.
Ничуть не чувствуя себя уязвленным ее ядовитым тоном, Ривз поднялся, достал из корзины плед и расстелил его под деревом.
— Давай немного отдохнем прежде, чем трогаться в обратный путь.
Джордан опустилась на плед и прислонилась спиной к стволу сосны. Из ее груди вырвался удовлетворенный вздох. Не спрашивая разрешения, Ривз растянулся на пледе и положил голову ей на колени.
— Спокойной ночи, — проговорил он и закрыл глаза:
Джордан громко откашлялась.
— Мистер Грант!
Он приоткрыл один глаз и посмотрел на нее сквозь полог своих густых ресниц.
— Насчет того, чтобы спать, мы не договаривались.
— Я всего лишь лег поудобней. Вообще-то я нуждаюсь в полноценном отдыхе, так как несу самый тяжелый груз.
— Так и должно быть, ведь ты сильнее. Ты — мужчина, а я — женщина.
— Это заметно, — ответил он, многозначительно поглядев на ее грудь.
Чтобы не дать его мыслям принять опасное направление, Джордан торопливо продолжала:
— У тебя ноги длиннее. Ты делаешь один шаг, а мне приходится делать два.
— Зато твои — красивые и стройные. — Ривз закинул руку за голову и ухватил Джордан за икру, ощутив, как ее мышцы сразу же напряглись под пальцами. — И вообще, ты вся красивая и стройная.
В висках у нее застучал участившийся пульс. Она быстро отвернулась, но, не в силах сопротивляться искушению, снова посмотрела на ухмылявшегося Ривза.
— Мое анатомическое строение — не тема для обсуждения, — строго проговорила она.
— А по-моему, наоборот. С тех пор как в ту ночь ты отворила дверь и впустила меня с дождя, твое анатомическое строение — единственная вещь, о которой я в состоянии думать.
— Ты нездоров.
— Ха-ха! С тобой я чувствую себя более сильным и здоровым, чем когда-либо. Может, даже здоровее, чем нужно.
Джордан прикусила нижнюю губу и снова отвернулась. Не позволяй ему говорить такие вещи, убеждала она себя. Вставай. Уходи. Убегай. Однако в этот момент Ривз рассмеялся и, схватив ее руку, поцеловал ладонь — сначала быстро, затем — еще раз, более нежно. И от этого ласкового прикосновения его губ мысли о побеге или сопротивлении растаяли как дым. Джордан опустила глаза и смотрела, как он ласкает хрупкие косточки ее запястья. Ее сердце было вновь переполнено любовью.
— Ривз, — прошептала она.
Этот шепот подействовал на него гораздо сильнее, нежели мог бы подействовать крик.
— Да? — откликнулся он, подняв на нее глаза.
— Я не могла допустить, чтобы Гельмут узнал о том, что находилась у тебя в номере. Ведь ты понимаешь меня?
Мужчина тяжело вздохнул и пробормотал:
— Да. Все это время я был вне себя от злости, но… — Несколько секунд Ривз смотрел куда-то вдаль, а потом снова перевел взгляд на Джордан. — В конце концов, он только что назвал меня своим другом. — Со стороны Ривза это было уступкой. Он хотел сказать, что понимает ее и даже сочувствует ее стремлению оставаться верной немцу. Затем — приподнялся на локте и посмотрел в глаза Джордан: — Послушай, давай хотя бы сегодня не говорить о Гель-муте, хорошо?
— Ривз…
— Прошу тебя. Хотя бы один день. Завтра видно будет.
Как просто ему это говорить! Для него ничего не стоит в любой миг собрать вещи и уехать — не испытывая чувства вины, угрызений совести и сожалений. А вот она…
Однако во взгляде Ривза читалась такая мольба, что она не могла противиться.
— Ну, хорошо, — услышала Джордан собственный голос. В мозгу ее тем временем вертелись десятки вопросов, на которые она не находила ответов.
Ривз протянул руку, дернул резинку, которая стягивала ее волосы в хвост, и они рассыпались по лицу и плечам женщины. Он улыбнулся и, снова положив голову ей на колени, попросил:
— Поцелуй меня.
Джордан и не подумала отказывать ему в этой просьбе. Наклонившись, она прижалась губами к его рту. Не отвечая на ее поцелуй, но и не избегая его, Ривз продолжал лежать в прежней позе. Это был вызов, и Джордан не могла его не принять. Ее рука поползла вниз по его твердой груди до тех пор, пока не нашла щель между толстым свитером и поясом шортов. Пробравшись туда, она ощутила теплую кожу, поиграла с курчавыми волосками на ней и только потом стала массирующими движениями гладить тугие мышцы.
Губы Джордан слегка раздвинулись. Она стала покрывать его лицо легкими, как перышко, поцелуями. Поскольку глаза Ривза были закрыты, он не знал, куда придется следующий. Она целовала его в висок, в брови, в ресницы, в нос, опять в висок, в твердую щеку, в красиво очерченную скулу. В том, как сыпались поцелуи, не было какого-либо порядка или последовательности, и каждый новый становился для мужчины нежданным подарком. Через минуту ее губы вернулись к его рту, и Джордан увидела, что он беззвучно, одними губами повторяет ее имя.
Ее теплый влажный язык прошелся по его нижней губе, и складки в уголках рта смягчились. Руки женщины играли с густыми волосами, покрывавшими его грудь, а язык ее по-прежнему настойчиво требовал, чтобы его впустили к нему в рот. Наконец Ривз словно очнулся. Застонав, он обвил рукой ее шею, привлек Джордан ближе к себе и приоткрыл рот, впуская в него ее язык.
— У тебя вкус шоколада, — выдохнул он между двумя поцелуями. — Мне это нравится. Ты такая вкусная!
— Ты — тоже.
Они снова целовались, а ладонь Джордан исследовала дорожку вьющихся волос, которая спускалась по груди и исчезала за поясом. Теперь она гладила низ его живота.
— Сказать, что со мной сейчас происходит? — простонал Ривз.
Внезапно осознав, что она делает, Джордан ужаснулась. Выдернув руку из-под его свитера, она рывком села и поправила волосы. Дыхание ее, как и у Ривза, было прерывистым.
— Ты меня неправильно поняла, я вовсе не жаловался. — В его глазах плясали лукавые огоньки.
— Да, я знаю… Я просто не соображала… Я… — Джордан не могла говорить. Ей мешала бушевавшая внутри буря и… еще одно чувство, настойчиво требовавшее выхода наружу.
