было лишь то, что на сей раз фирма «Кирхоф» развернула широкую телерекламную кампанию. Эрик заканчивал съемки, рассчитывая выпустить свои ролики в эфир накануне декабрьского наплыва покупателей. Все были одного мнения: реклама удалась на славу. Правда, сам Эрик остался недоволен. Он говорил, что в будущем надеется добиться большего. После первых показов по местным кабельным сетям покупателей в магазинах «Кирхоф» стало еще больше, а у Эрика сразу же появилось множество новых клиентов.
Кэти часто виделась с Эриком, но сцен, подобных той, что произошла в спальне Терона, больше не повторялось. Влюбленные предпочитали не оставаться наедине. Когда рядом был кто-то из посторонних, они могли быть уверенными, что ничего недозволенного не произойдет. Встречи обычно происходили или в офисе фирмы, или в доме Кирхофов, на ужине или обеде. Возможно, кому-то и казалось странным, что Эрик так много времени проводит в обществе маленького Терона, но вслух эта тема не обсуждалась.
Хейзел вела себя по отношению к Кэтлин осторожнее, чем раньше. Разумеется, Кэти не думала, что эта мегера отказалась от своих коварных планов — просто затаилась, сменила тактику. Следовало удвоить меры предосторожности. Теперь Хейзел стала еще опасней.
Вот почему Кэтлин готовилась к очередной поездке в Нью-Йорк с нелегким сердцем. Вдвоем с Элиотом они должны были отправиться за товарами для грядущего весеннего сезона.
Перед отъездом Кэтлин улучила момент, когда они с экономкой остались вдвоем на кухне, и спросила:
— Элис, ты уверена, что справишься с Тероном, пока меня не будет? Может быть, взять для него няню? В последнее время малыш стал совсем несносным.
— Ты меня спрашиваешь об этом уже в десятый раз, и я опять скажу тебе: никого нам не нужно, я прекрасно справлюсь сама. Ты что, мне не доверяешь?
— Конечно, доверяю! — воскликнула Кэтлин. — Но может получиться так, что ты будешь чем-то занята, доверишь ребенка попечению кого-то другого… — Она запнулась, не решаясь сказать все начистоту.
Ведь нельзя же, в самом деле, заявить напрямую: «Никогда не оставляй его наедине с теткой».
Элис проницательно прищурилась:
— Кажется, я сообразила, что ты хочешь сказать. Если ты имеешь в виду тот случай… ну, с бассейном… я должна тебе кое-что сообщить. Я и тогда не хотела оставлять малыша с Хейзел. Она сама настояла. Говорит, иди, мол, готовь ужин, а я с ним поиграю на террасе. Ужасно мне это не понравилось, но возразить было нечего. Не хотела тебе об этом говорить, думала, ты скажешь, что я — старая подозрительная дура. Но я чувствовала, ей-Богу, чувствовала, что произойдет какая-нибудь неприятность.
Женщины отлично поняли друг друга. Экономка взяла Кэтлин за руки, крепко сжала их.
— Поезжай. Поработай там как следует для нашего Сета. Он надеется на тебя. А о Тероне не беспокойся. Я попрошу Джорджа, чтобы он поставил колыбельку в нашу комнату.
Кэтлин обняла добрую женщину, окончательно успокоившись. Слава Богу, Элис поняла, чего нужно опасаться.
В день отъезда Сет сам проводил ее до аэропорта.
— Покупай все, что сочтешь нужным. Весенний сезон будет напряженным, не забывай об этом. И образцы моделей нам нужно прислать пораньше. Они понадобятся Эрику для рекламных съемок.
— Хорошо, обязательно, непременно, — повторяла Кэтлин, через силу улыбаясь.
Когда Сет упомянул об Эрике, она нервно сглотнула. Эрика Кэтлин не видела уже больше недели.
— А ты работай поменьше, хорошо? — попросила она.
Сет стал совсем хрупким, бледным, изможденным. Вокруг рта и глаз залегла сетка морщин.
— Обо мне и Тероне не беспокойся. Отдохни там, расслабься. Ты так редко вырываешься на свободу.
— Немедленно перестань! — возмутилась она. — Я предпочла бы остаться с вами.
Не обращая внимания на любопытствующих пассажиров, она наклонилась над инвалидной коляской и крепко поцеловала Сета на прощание.
— Я люблю тебя, Кэтлин, — сказал он.
Когда Сет улыбался, лицо его делалось необычайно красивым. Темные глаза светились добротой и любовью.
— Я тоже тебя люблю, — искренне сказала Кэти.
Кэтлин обожала Нью-Йорк. Этот город заряжал ее энергией и жизненной силой. Разумеется, Кэти ни за что на свете не согласилась бы жить в этих каменных джунглях постоянно, но пять ежегодных поездок в Нью-Йорк были для нее праздником.
Этот город никогда не славился особенным гостеприимством, но владельцы оптовых магазинов всякий раз принимали ее с распростертыми объятиями. Владельцы домов моды обхаживали ее как дорогую гостью. Фирма «Кирхоф» в Нью-Йорке пользовалась безупречной репутацией. Жену Сета Кирхофа повсюду встречали, как королеву.
Несмотря на женственность и мягкость, Кэти обладала прекрасным деловым чутьем и твердым характером.
Президент компании по производству одежды получил возможность убедиться в этом на собственном примере.
— Мистер Джилберт! Как я рада вас видеть, — пропела Кэтлин, когда они с Элиотом вошли в кабинет президента.
Тот просиял улыбкой, довольный, что имеет дело с такой очаровательной клиенткой. Однако его ждал весьма неприятный сюрприз.
— Вы выслали нам заказ на две недели позже, чем компании «Магнен», — с порога заявила Кэти, лучезарно улыбаясь. — Если это еще когда-нибудь повторится, я верну вам заказ и не заплачу за него ни цента. Это понятно?
— Какой кошмар, миссис Кирхоф! Я даже не знаю, как мне…
— Может быть, посмотрим вашу новую коллекцию? — перебила его Кэти.
— Разумеется! Сию же минуту! Позвольте, я сам распоряжусь…
И он выбежал из кабинета, чтобы лично разыскать самого речистого из своих дилеров.
В таких поездках Элиот был поистине незаменим. Вечером они просматривали вдвоем все заказы и квитанции, просчитывали сметы, заполняли «листы покупок». Элиот обладал поистине феноменальной памятью.
— Кружевные блузки от «Валентино» отлично сочетаются с брюками от «Энн Кляйн». Какие размеры мы заказали? Шесть, восемь, десять. По три артикула для каждого из универмагов. — Он на минуту задумался. — Знаешь что, давай-ка закажем с шестого размера по двенадцатый. Причем двенадцатый — только черного цвета. Раскидаем брюки с разными блузками, и тогда покупательницы будут брать их в комплекте. Как по-твоему, а?
По вечерам Кэтлин уединялась у себя в номере, а Элиот отправлялся на поиски приключений. Она понятия не имела, с кем он встречался и как проводил время. Честно говоря, Кэти предпочитала об этом не знать. По утрам вид у Элиота был ужасающий, но, выпив три чашки черного кофе и выкурив полпачки сигарет, он приходил в норму и был вновь готов атаковать Седьмую авеню.
Принимали их всюду на высшем уровне, ибо в Нью-Йорке знали, как много в мире моды значит имя «Кирхоф». Один производитель блузок чуть не впал в отчаяние, когда понял, что ему не удается заключить сделку с гостями из Сан-Франциско. Бесполезные переговоры тянулись бесконечно долго, и в конце концов Элиот вскочил, подошел к бизнесмену и выдернул блузку у него из рук.
— Знаешь, что с этой блузкой не в порядке? — спросил он у Кэтлин, не обращая внимания на ошарашенного фабриканта.
— Галстук, — сразу же ответила она.
— Вот именно. Блузка, в принципе, шикарная, но галстук — ужас и кошмар. — Он обернулся к бизнесмену. — Я бы заказал шесть дюжин разных цветов и размеров, если вы уберете галстук. Иначе сделки не будет.
— Но… — зашлепал губами фабрикант.
— И рукав перешейте, — надменно заявил Элиот. — Неужели неясно? Никто не будет покупать блузку, если у нее короткий рукав. Как такую носить под пиджаком? Покрой, в принципе, изящный, но все же
