— Папа?
Джордж оглянулся и увидел в дверях своих маленьких сыновей. В пижамах они выглядели такими беззащитными, что при виде их ярость его моментально улетучилась.
— Привет, ребята. Заходите.
Они переглянулись, и старший вошел в гостиную. Младший последовал за ним. Джордж снова уселся в кресло, посадил сыновей на колени, крепко обнял.
От них пахло мылом, зубной пастой и шампунем.
Этот запах чистоты Джордж почти забыл: от него давно уже так не пахло.
— А у меня «А» по математике, — гордо произнес старший.
— А меня учитель попросил сегодня читать вслух, и я знал все слова, — вмешался в разговор младший.
— Здорово! Вы оба заслужили награду. Как насчет ближайших выходных? В кино? По магазинам? Что- нибудь запоминающееся.
— А мама тоже поедет с нами? Джордж взглянул на Аманду.
— Конечно, поедет. Если захочет.
— Мам, ты хочешь поехать? В ответ она улыбнулась.
— Все, что я сейчас хочу, это чтобы вы пошли спать.
Это предложение было встречено детьми без энтузиазма, однако после недолгих уговоров они сдались.
Через полчаса Джордж зашел в ванную. Аманда расчесывала волосы, все такие же длинные и блестящие, как вдень их первой встречи. Такие же темные, как и ее глаза.
Она собиралась лечь спать и уже надела пижаму. Джордж безмолвно застыл в дверях, глядя на нее и вспоминая их первую встречу на вечеринке в честь Четвертого июля. Он тогда без памяти влюбился, они стали встречаться. И только через шесть месяцев Джордж набрался храбрости и увлек ее в постель. Согласившись, она спросила, почему он так долго ждал. А Четвертого июля следующего года они уже были женаты.
Женой она стала прекрасной. Никогда не сетовала на то, что работа для него важнее, чем семья. У нее была своя жизнь и свои интересы. Она не только вела хозяйство, но и преподавала историю искусств в Джорджтаунском университете, помогала женскому приюту. Кроме всего прочего, неплохо играла в теннис, с блеском устраивала вечеринки, знала несколько языков, умела одеться и знала, как себя вести в любой ситуации.
Он любил ее. Боже, как он ее любил! Джордж наблюдал за грациозными движениями ее тонких рук: она все еще расчесывала волосы. Ему нравилось смотреть, как в такт движениям руки поднималась и опускалась ее грудь. Соски оттягивали мягкую ткань пижамы.
— Извини, я не смог сдержаться, — сказал он тихим, виноватым тоном.
Их взгляды встретились в зеркале.
— Не стоит, Джордж. — Она повернулась к нему лицом. — Я хочу, чтобы ты принадлежал мне.
Он подошел и нежно обнял ее. Она ответила ему тем же.
— Я твой, — произнес Аллан. Не разжимая объятий, Аманда отрицательно покачала головой.
— Ты принадлежишь Дэвиду. Он уводит тебя от нас.
Джордж погладил ее по голове.
— Это не правда, Аманда.
— Нет, правда. И боюсь, я никогда не смогу вернуть тебя.
— Я никуда не ухожу. Вы с мальчиками для меня больше, чем жизнь. Я не вынесу разлуки с вами. Она заглянула ему в глаза.
— Ты теряешь нас, Джордж. Каждый день ты отдаляешься все сильнее и сильнее. Как бы я ни старалась, похоже, мне тебя уже не удержать. У тебя свои секреты, ты становишься странным. — Ее голос оборвался, и на глазах появились слезы.
— Пожалуйста, не плачь. Не надо. — Он поцеловал ее в щеку, а затем в дрожащие губы. — Все будет хорошо.
Это была ложь. Более того, Аманда явно понимает, что он говорит не правду. Она еще сильнее обняла его и прильнула к его губам. Джордж чувствовал, что ее поцелуй скорее был не страстным, а отчаянным.
Она увлекла его в постель, ни на мгновение не ослабляя объятий, словно только так могла избавиться от влияния Дэвида Меррита. Она целовала и целовала его, затем он овладел ею.
Переполненные эмоциями от только что пережитой близости, они, обнаженные, потные, лежали теперь без сил, тесно прижавшись друг к другу и шепча слова любви и преданности.
Но оба знали, что преданность Джорджа президенту была абсолютной… и более требовательной.
Глава 10
Барри проснулась от неприятного чувства. Открыв глаза, она увидела прямо у себя под сердцем ружейный ствол.
Первым се желанием было вскочить на ноги и ринуться вон из дома. Однако ей удалось совладать с собой. Она не шелохнувшись лежала на софе, и только взгляд ее медленно пополз вверх. Барри увидела над собой человека, который пристально ее разглядывал. Глаза его были куда холоднее и тверже, чем сталь винтовки.
— Надеюсь, что она уважительная.
У нее пересохло в горле.
— Что?!
— Причина, по которой вы находитесь в моем доме. — Стволом ружья он слегка дотронулся до ее груди. — Ну?
— Я приехала вчера вечером. Вас не было дома, и я прождала несколько часов на веранде. Стемнело, стало холодно, мне хотелось спать. Дверь была не заперта. Я подумала, что вы не станете возражать.
— Ну ладно, — как-то неопределенно отозвался он. — Что дальше?
— Меня зовут Барри Трэвис. — Мужчина чуть прищурился. Барри готова была поклясться, что он узнал ее имя, хотя и не подал виду. — Я проделала этот путь из Вашингтона специально, чтобы увидеться с вами.
— В таком случае зря старались. — Он положил ружье на плечо и отошел, чтобы дать ей возможность встать. — Где дверь, вы уже знаете, так что собирайтесь и в путь.
Барри медленно откинула одеяло и осторожно поднялась. Затем резко шагнула к нему и с размаху влепила пощечину.
— Как вы посмели направить на меня ружье? Вы сумасшедший! Вы же могли меня убить!
— Леди, если бы я действительно хотел вас убить, вы давно были бы уже мертвы. К тому же я никогда бы не стал использовать в качестве места казни свой диван.
Он ловко нагнулся, плавно поднял с пола ее сумочку и швырнул прямо в девушку.
— Убирайтесь! И не забудьте захватить с собой ваше мерзкое чтиво.
Перед отъездом она собрала в Вашингтонской библиотеке заметки из всех газет касательно слухов об их романе с первой леди. Все это сущий вздор, однако Барри не на шутку разозлило то, что он проверил содержимое ее сумочки.
— Вы залезли в мою сумку?!
— Это вы вторглись в мои владения, а не я.
— То, что вы имеете в виду, мистер Бондюрант, отнюдь не является моим чтивом. Это расследование. Я журналистка.
— Очень веский повод, чтобы вы убрались отсюда.
Полагая, что она так и сделает, он развернулся и вышел из комнаты.
Барри воспользовалась этим, чтобы собраться с мыслями. Она не раз бывала в переделках, но ни разу ее не держали на мушке. Грэй Бондюрант был настолько страшен, насколько она сама себе позволила в это поверить, хотя ни минуты не сомневалась, что он не выстрелит.
Тактика запугивания, и ничего больше. Таким образом он надеялся заставить ее поскорей уехать. Однако она пока еще не собиралась вывешивать белый флаг.
