Освободив пряжку, она расстегнула слаксы, они свободно соскользнули вниз. Аккуратно свернув, она уложила их на дно саквояжа. Затем расстегнула блузку и сняла ее, оставшись в одних трусиках и лифчике. Слава Богу, хоть они одного цвета! Совершенно новый комплект, только что купленный в «Секрете Виктории».
Да, конечно, она не фотомодель, рекламирующая дамское белье. И уж, само собой, не Ванесса Армбрюстер Меррит. Может быть, полутьма поможет смягчить сравнение? И тут они с Грэем заметили, что машина замедляет ход. Барри недоуменно взглянула на него, он взглянул на часы.
— Мы не могли доехать так быстро! Зачем же он остановился?
— Может, хочет заправиться?
— Не знаю, — отозвался он, стараясь выглянуть сквозь щель в занавесках. — Я ничего не вижу.
Машина продолжала тормозить и вскоре совсем остановилась. Как только водитель отключил мотор, отключилось и радио. Раздался звук открывающейся двери. Когда шофер вылезал, домик качнулся.
— Привет, моя сладкая, — услышали они. — Небось заждалась?
Глава 39
Дэйли всерьез воспринял свою нынешнюю работу в качестве приманки.
Вскоре после того как они с Барри и Грэем расстались, он заметил серый седан — тот уже несколько кварталов ехал за ним, держась на безопасном расстоянии. Немного попетляв по улицам города, как его учил Грэй, Дэйли убедился, что ему снова сели на «хвост».
Возможно, Грэй прав, и у него на машине установлен маячок, а может, этим ублюдкам просто повезло, и они наткнулись на него случайно. А может быть, секретная полиция Меррита работает гораздо лучше, чем представляет себе Грэй? Это было бы ужасно. Однако не будут же они трогать старого, больного, задыхающегося человека посреди оживленной улицы. Дэйли чувствовал себя относительно спокойно.
В течение первого часа игра в догонялки еще доставляла ему удовольствие, но со временем однообразие стало надоедать. Зевнув третий раз в течение пяти минут, он настроил радиоприемник на станцию, передающую рэп, исключительно из тех соображений, что ненавидел эту музыку всей душой. Если и эта омерзительная какофония не взбодрит его и не заставит быть бдительным, то больше уже ничто не поможет.
Когда у него заурчало в желудке, он свернул в специальный «Макдональдс» для проходящих машин и заказал биг-мак себе и Долли. Молодой парень, который принимал заказ, заметил, что спутницей Дэйли является надувная кукла, но оставил этот факт без комментария. Дэйли тоже не стал распространяться на эту тему. Пусть уж лучше пацан считает его извращенцем, лишь бы дело не пострадало.
Он остановил машину перед входом в обеденный зал и безучастно наблюдал за входящими и выходящими посетителями, поедая свой гамбургер. Особого аппетита он не чувствовал, поэтому доесть оба биг-мака не смог. Он готов был поклясться, что Долли очень неодобрительно посмотрела на него, когда он выбрасывал остатки ужина.
Не имея желания снова колесить по городу, он апатично опустил руки на руль и продолжал наблюдать за клиентурой «Макдональдса». Особенно его интересовали супруги с маленькими детьми. Эти явно счастливые пары служили живым подтверждением того, что земной идеал не так уж недостижим. Но вместо того чтобы радоваться этому при виде детишек, весело уплетающих свою незамысловатую еду, Дэйли вдруг загрустил.
Уже не в первый раз он осознал, что упустил в жизни нечто очень важное. Надо было жениться на той хорошенькой маленькой школьной учительнице, которая сходила по нему с ума. Он ведь точно так же сходил с ума по ней. Он потерял голову при виде ее нежных карих глаз и этой мягкости в их первую ночь. Одна ее улыбка делала его таким счастливым, будто он получил миллион долларов.
Но он воспринимал ее как нечто само собой разумеющееся и был невнимателен, зачастую предпочитая ее обществу сверхурочную работу. В его погоне за удачным материалом она оставалась на заднем плане. Перспектива поехать на место только что совершенного преступления была вне конкуренции, по сравнению с перспективой пойти с ней в кино.
Эта добрая, доверчивая девушка возилась с ним гораздо дольше, чем он того заслуживал. Но наконец терпение лопнуло, она на все плюнула и вышла замуж за человека постоянного и чувствительного, который не слишком ценил свою личную свободу и не до такой степени отдавался работе.
Удивительно, как юношеская свобода превращается в старческое одиночество.
Спустя много лет Дэйли постоянно вспоминал о ней и представлял, что все могло бы повернуться по- другому.
Поймав себя на этих запретных мыслях, он презрительно поморщился и подавил жалость к себе:
'Итак, в середине моего длинного пути наступил момент, когда я превратился в старого сентиментального дурака».
Решительно отбросив сантименты, он завел машину и выехал со стоянки. Седан стоял на другой стороне улицы. Стоило Дэйли выехать на Шестьдесят шестую улицу, как он моментально пристроился за ним.
Доехав до места пересечения с Четыреста девяносто пятой, Дэйли повернул на северо-запад. Забавно было наблюдать в зеркало заднего вида за седаном, который изо всех сил старался не упустить его в потоке машин; впрочем, вряд ли этот серый седан — его единственный преследователь.
Он вернулся в округ Колумбия через Чеви-Чейз, Мэриленд, и поехал в город. На Висконсин-авеню пестрая толпа вела бурную ночную жизнь, пытаясь отыскать свободные места в переполненных барах и ресторанах.
Положившись в выборе маршрута на собственную интуицию, Дэйли продолжил движение по городу и снова оказался на окраине. Ему уже надоела эта петрушка, хотелось спать, он не привык проводить за рулем столько времени.
Мысли бывшего журналиста опять закрутились вокруг маленькой школьной учительницы. Какой же он болван, что позволил ей уйти! Она, вероятно, стала бы очень хорошей женой, у них были бы дети, а сейчас уже и внуки. В эти осенние дни он бы не чувствовал себя столь одиноким и не в такой мере зависел бы от Барри. Она, конечно, замечательная девочка, и он любил ее как свою дочь, но вряд ли ее можно назвать спутницей жизни.
Возможно, женись он тогда на той милой леди, ему было бы не так страшно сейчас умирать.
— Ей бы от этого стало только легче, — пробормотал он, — никаких тебе больше ухаживаний за таким задыхающимся старым перечником, как я.
Звук собственного голоса вывел его из задумчивости.
Куда это он заехал? Против воли он оказался в промышленной зоне. Ряды складских помещений, пакгаузов так и громоздились друг на друга, едва отличаясь один от другого. Все было закрыто в столь поздний час. В местах погрузки стояли пустые трейлеры, их открытые кузова напоминали пасти голодных бегемотов.
Машина Дэйли и преследующий его автомобиль оказались единственными движущимися транспортными средствами на этих пустынных улицах. Запутываясь с каждым поворотом все больше, он неотвратимо уходил в глубь бетонного лабиринта и наконец выехал на улицу, которая заканчивалась тупиком.
— Черт побери! — Дэйли взглянул в зеркало заднего вида. Седан находился буквально в двух метрах от него.
Повинуясь инстинкту, Дэйли предпринял резкий разворот на сто восемьдесят градусов и уже чуть было не проскочил, но водитель успел резко выкрутить руль влево. Дэйли со всей силы нажал на тормоза, чтобы не врезаться в машину.
Наверное, лучше было бы врезаться, тогда у него появился бы шанс улизнуть с места аварии. Теперь же никаких шансов не осталось, потому что прямо к нему, выскочив из преследовавшей машины, уже бежали трое.
— Ты опоздал на целых десять минут! — За стенами передвижного домика послышался капризный женский голос.
— Дерьмо! — выругался Грэй.
— Что случил ось?
— Похоже, я нарвался на Ромео с передвижной кроватью. Давай бегом!
Он побросал ее туфли, одежду, саквояж и сумку на топчан, который выходил за пределы домика и заканчивался в кабине пикапа.
