королеву.
— В нашу королеву, — поправил его Оркид.
— Да, конечно, — с отсутствующим видом отозвался Эймеман.
— Но ведь в этом же и состоит вся суть нашего предприятия, — настойчиво произнес Оркид. — Если бы в наших глазах она не имела бы законной власти, то в таком случае не стоило бы и пытаться сводить ее с Сендарусом, а любое их потомство имело бы не больше прав на то, чтобы провозгласить нашу верность, чем ребенок шлюхи.
— Мой друг, но меня волнует вовсе не законность ее положения. Я беспокоюсь о тебе.
В изумлении Оркид широко раскрыл глаза.
— Что ты хочешь этим сказать?
— У Марина не было другого выбора, когда он отправлял тебя сюда. Он знал, что ты от всего сердца согласился с его планами, и что ты ни за что не стал бы колебаться, если бы речь шла об интересах нашей страны. И хотя годы, которые ты провел здесь, не коснулись твоей любви и преданности Аману, у тебя было довольно времени и для того, чтобы полюбить этот город и его правителей.
— А почему же нет, Эймеман? Скоро здесь будет настолько же королевство Амана, насколько Кендры. Однако нам никогда не следует забывать о том, что королевство создано людьми, пришедшими отсюда, а не нашим собственным народом.
Эймеман кивнул.
— Я и не собираюсь это оспаривать. Однако, если что-то пойдет не так, как мы задумали, тогда может наступить и такой момент, когда тебе придется выбирать между своими привязанностями.
— Аману ни к чему сомневаться во мне, — несколько напыщенно произнес Оркид. — Я живу в ожидании того дня, когда смогу вернуться к себе домой.
Эймеман похлопал канцлера по руке, чего никто не делал с тех далеких пор, когда Оркид был еще ребенком.
— Я знаю. Сохраняй терпение и будь сам себе советчиком. Время придет, я в этом не сомневаюсь.
— Хвала Богу, — сказал Оркид.
— Хвала Богу Горы, — отозвался Эймеман. — Прощай, Оркид. Позаботься о безопасности нашего принца. — Он пустил коня легким галопом и, выехав за пределы дворца, направился к докам, где ждал его корабль, чтобы вернуться в Аман.
— Счастливого пути, — спокойно произнес Оркид, глядя ему вслед и думая о том, суждено ли им еще когда-нибудь увидеться.
Глава 19
Несмотря на безмерную усталость и голод, Линан и его спутники, ни на миг не останавливаясь, продолжали идти через луговины, желтевшие под ярко-голубым небом, поднимались на пологие холмы и спускались с них до тех пор, пока лес Силоны не стал казаться тонкой зеленой линией на южном горизонте. Впервые за неделю пути все они почувствовали наслаждение свободой и такое облегчение, какого не испытывали с момента своего побега из Кендры. Лица всех четверых осветились безмятежными улыбками.
Солнце уже склонилось к закату, когда Камаль предложил остановиться. К этому времени друзья вышли на вершину невысокого холма, откуда открывался прекрасный вид на широкую, неглубокую долину, простиравшуюся километров на десять с севера на юг и на расстояние, примерно вдвое меньшее с востока на запад. Долину прямо посредине пересекала узкая голубая лента ручья, вдоль которого тянулась широкая грязная дорога. С вершины холма, на котором обосновались беглецы, было видно, что большая часть долины возделывалась — земля была поделена на мелкие части, прикрытые разноцветными навесами; всю картину оживляли несколько разбросанных по долине деревушек, в каждой из которых было не больше двадцати домов, а не очень далеко от холма виднелся не очень большой город.
— По большей части фруктовые сады, — оглядевшись, заключил Эйджер. — Должно быть, это Арранская долина. Это значит, что до Спарро нам осталось добираться около недели.
— Я помню, что мне рассказывали об этом месте на уроках географии, — сказал Линан. — Эта долина славится своими урожаями персиков.
— А еще своим замечательным вином, — облизываясь, добавил Эйджер.
— А еще своими меткими стрелками, — охладил их Камаль. — Здесь каждый стрелок способен на расстоянии в сотню шагов попасть в вороний глаз, так что нам следует соблюдать осторожность. Если кто- то станет о чем-нибудь расспрашивать, то мы должны придерживаться той истории, что рассказали лесным жителям.
— Но ведь вы же не думаете всерьез, что они нам поверили? — спросила Дженроза.
— Дело уже сделано, мы сами знаем эту сказку, и если станем повторять ее, то лишь научимся рассказывать ее еще правдоподобнее. Только не нужно давать особенной воли воображению. А если вы придумаете что-нибудь, что можно к ней добавить, то сразу же делитесь со всеми нами, чтобы мы могли лгать еще правдоподобнее.
— Нам нужно придумать новые имена, — решительно произнесла Дженроза. — Мы не можем идти дальше, называясь в пути Линаном, Камалем, Эйджером и Дженрозой, бедными крестьянами, чьи имена и внешность в точности совпадают с описаниями четверых беглецов из Кендры.
Остальные немедленно согласились с девушкой.
— Тогда я назову себя Эйнэлис, — сказала она. — Так звали мою бабушку, и мне будет нетрудно запомнить это имя.
— Если так, то я могу выбрать для себя имя своего отца, — заявил Эйджер. — Меня будут звать Нимен.
— Ну что ж, у меня не было ни матери, ни отца, чтобы о них вспомнить, — произнес Камаль, — так что я назовусь Экзенером, по названию той деревни, откуда я родом. — Он повернулся к Линану: — А вы, Ваше Высочество, могли бы воспользоваться именем вашего отца. Имя Элинд достаточно часто встречается, многих мальчишек, родившихся в то же самое время, что и вы, называли в честь генерала.
Линан покачал головой.
— Нет, пожалуй, мне будет неловко носить это имя.
Про себя же он подумал, что будет чувствовать себя так же неловко, если назовется снова Пайремом, как это было когда-то.
— Мигам, — предложила Дженроза.
— Как?
— Мигам. Прекрасное имя, и вдобавок его нетрудно запомнить.
Камаль и Эйджер выжидающе посмотрели на Линана.
— Что ж, хорошо, — согласился он. — Но все же кто такой был этот Мигам?
— Кабанчик моей матери, — улыбаясь, ответила девушка.
Камаль и Эйджер расхохотались, а под конец и сам Линан не выдержал и рассмеялся.
— Но я смею надеяться, что он был вполне достойным животным.
— Он был маленьким и волосатым, а еще очень громко и часто освобождался от газов, однако у него были и положительные качества.
Поскольку Камаль и Эйджер продолжали громко фыркать, Линан решил переменить тему разговора.
— Мы сегодня остановимся здесь на ночевку?
— Не знаю, как вы, Ваше Высочество, но я, к примеру, изнываю от голода, — отозвался Эйджер. — Давайте доберемся до города и посмотрим, нельзя ли там найти какую-нибудь еду и крышу над головой. Там непременно должна быть харчевня или гостиница.
— А чем, по-вашему, мы сможем расплатиться за ночлег и ужин? — возразила Дженроза.
— Мы могли бы отработать. В таких местах всегда бывают нужны сезонные работники, особенно по осени. Кроме того, таким путем мы сможем разузнать что-нибудь о последних событиях.
С этими доводами все согласились, и не прошло и часа, как они уже шли по главной городской улице, где нашлось целых три харчевни.
— Это торговый город, — сделал вывод Эйджер. — Через несколько недель народу здесь будет втрое больше, чем теперь.
