– Ваше величество, ваша сестра уже здесь…
– Благодарю тебя. Позаботься, чтобы им подали вино и закуски. Я не задержусь.
– Мне вернуться?
Лерена кивнула, и Ганиморо вышла из комнаты.
Императрица нежно провела ладонью по горлу Бонары.
– Больше никаких уловок, – тихо произнесла она. – Начнем.
Тонкое лезвие под мизинцем правой руки легко вошло в вену на горле девушки, и день окрасился в красное.
Услышав залп, Китайра вздрогнула, на мгновение зажмурилась и вскинула руку, чтобы сохранить равновесие. Не помогло – ее трясло, как лист на ветру. Устыдившись собственной трусости, девушка сжалась, приказывая себе успокоиться, но уже следующий выстрел встряхнул ее, как ветхую тряпицу.
«Вспомни, что ты писала», – сказала себе Китайра, пододвигая стул и прижимаясь к краю стола. Пальцы сами отыскали нужную страницу.
«Врачеватели изучают симптомы и приписывают их определенным стадиям болезни. Также они исследуют воздействие зелий, снадобий и припарок как на симптомы, так и на саму болезнь. Таким образом, через наблюдение и запись показаний они выводят заключения о протекании недуга и способах избавления от оного».
Ей показалось, что все орудия дали залп одновременно. Цитадель содрогнулась. Камешки на столе подпрыгнули, облачко пыли поднялось в воздух. Китайра вытерла страницу, которую только что прочитала.
«… Только неторопливый и целенаправленный сбор знаний, основанный на наблюдении и анализе, способен помочь целителю понять природу болезни».
Неплохо для заключения, подумала Китайра. Хорошо бы…
В следующий момент ее словно окатило холодной волной. По коже поползли мурашки. Волосы на затылке встали дыбом.
– О страх, оставь меня! – воскликнула она.
Гэлис… «Думай о Гэлис, – в отчаянии приказала себе Китайра. – Думай о ней. О ее мягких губах, ее нежной, белой, как молоко, коже…»
Но перед глазами встал Мэддин.
Она помотала головой, отгоняя видение.
«Гэлис, моя милая Гэлис…»
Грудь словно перехватило обручем, воздух не шел в легкие.
Мэддин. Она ясно видела его стоящим на стене, вглядывающимся вдаль…
Китайра охнула, осознав вдруг весь ужас происходящего. Дело не в страхе! Дело в Сефиде!..
Она отпрянула от стола.
Пусть это будет Намойя. Пожалуйста, пусть это будет Намойя…
Но и вознося мольбу силам вселенной, в глубине души Китайра понимала – случилось то, что и должно было случиться. Случилось то, чего она так долго ждала и так горячо желала. Ждала и желала с тех самых пор, как Майком тайно представил ее императрице. Давняя мечта самой испытать Обладание сбывалась. Сефид проходил через нее, как могучий поток, как неудержимая река…
Когда-то девушка так отчаянно жаждала познать это чудо, понять, что это такое. И Лерена обещала. Да, императрица обещала многое, но дала так мало. Ничего, если не считать Гэлис. Гэлис. Теперь Китайра знала, сколь много значила стратег и для самой Лерены. Ничего большего императрица дать ей просто не могла.
Еще одна волна прокатилась по ее телу. Китайра как будто оказалась на стене, рядом с Мэддином. Между ними стоял Кадберн, и она лишь теперь обратила внимание на то, сколь прекрасно его изуродованное шрамами лицо. А потом пришла боль.
– Нет!.. – воскликнул Намойя, и Квенион вздрогнула.
– Что случилось, господин?
– Ты разве не чувствуешь?
Квенион озадаченно нахмурилась, потом глаза ее расширились.
– Кто-то использует Сефид! И очень близко!..
Она была права. Но единственным, кроме самого Намойи, Кевлереном в этой части света был Мэддин, а он, как известно, Обладать не мог.
Тогда кто же?..
Принц закрыл глаза, стараясь сконцентрироваться на потоке силы, исходящем, казалось, из недр самой Цитадели. Намойя видел его – яркий огненный фонтан, бьющий все сильнее и сильнее.
С губ его сорвался крик боли.
– Что?.. – воскликнула Квенион.
Намойя поднялся, чувствуя себя так, как будто кто-то скреб по его нервам зазубренным куском льда.
