Кадберн не понял, что именно хотел показать им капитан, но затем пленник поднял голову. Избранный заметил сломанный нос и засохшую кровь над верхней губой и под подбородком.
– Что это?.. – спросил он, и в этот момент увидел глаза Клазьера – ярко-желтые, без зрачков и белков.
Глаза существа, которое уже не было человеком.
– Он просто переполнен магией, – с благоговейным ужасом произнес Кадберн.
Хотя Акскевлерен слышал немало историй о подобных вещах, ему впервые довелось увидеть такую картину. Совершенно забыв о присутствии Авьера и матроса, он повернулся к Мэддину и произнес:
– Юнара.
Принц печально кивнул.
– Этот матрос собирался убить не Алвей…
– Разве она могла воспользоваться магией на таком расстоянии?..
– Мы находимся всего лишь в сутках пути от Сомы. Не слишком большое расстояние для того, кто владеет Сефидом, даже для человека с более скромными, чем у Юнары, способностями… А если магическую силу направить в конкретную точку… – Выражение его лица сделалось каменным. – Юнара знала, что делает.
Сидя на кровати рядом с бездыханной Алвей, Мэддин долго держал на руках крошечное тельце мертвого ребенка – существа, лишь отдаленно напоминающего человека. Но это была его плоть и кровь, его сын, который родился мертвым…
Однако всю свою скорбь Мэддин истратил не на него, а на Алвей, погибшую, но по-прежнему живущую в сердце принца.
Кровать застелили новыми простынями, и теперь уже было невозможно догадаться, каким образом молодая женщина приняла свою ужасную смерть.
Когда солнце достигло зенита, в каюту вошел Кадберн.
– Тучи рассеялись, а ветер немного успокоился, – сообщил он.
– Значит, нам пора, – ответил Мэддин.
Он еще раз поцеловал Алвей, положил рядом с ней ребенка и вышел из каюты.
Кадберн остался, чтобы проследить за тем, как матросы положат мать и ребенка в саван из парусины, добавят в него груз и чашьют, оставив небольшое отверстие.
Когда все было готово, тела покойных вынесли на верхнюю палубу, где уже ждали Мэддин и капитан Авьер. Мэддин снял с шеи треугольный амулет Кевлеренов и положил его в саван, затем отошел в сторону и кивнул Авьеру. Капитан отдал команду, и парусиновый сверток опустили в воду. Раздался тихий исплеск, и над скорбным грузом сомкнулись волны. Здесь, на дне морском, матери и неродившемуся ребенку суждено обрести последнее пристанище…
Авьер поклонился Мэддину и покинул палубу.
– Я все видел. Надеюсь, никто из матросов не заметил, что вы положили в саван, – шепнул принцу его Избранный.
– Какая разница, – с тяжелым вздохом ответил тот, – я больше не Кевлерен.
– А я? – ошеломленно спросил Кадберн. – Ведь я все еще Акскевлерен, верно?
– Ты свободен, друг мой, – произнес Мэддин, не сводя глаз с моря. – Можешь отправляться куда захочешь.
– Вы – мой господин, – сказал Кадберн. – Другого у меня не было, и я не желаю иметь иного.
Принц едва заметно улыбнулся.
– Я рад слышать это.
На противоположном конце судна раздался какой-то шум. Мэддин и Кадберн обернулись и увидели, как четверо матросов волокут Клазьера на палубу. Вокруг шеи и туловища убийцы была обмотана массивная цепь.
– Нет! – зашипел принц, затем крикнул громче: – Не надо!..
Увы, было слишком поздно. Прежде чем Мэддин или Кадберн успели вмешаться, матросы подтащили Клазьера к правому борту и сбросили в море. Несчастный закричал, но крик тотчас оборвался. Его тело ударилось о воду и исчезло под волнами.
– Что вы наделали?! – закричал Мэддин, подбегая к матросам.
На их лицах появилось удивленное выражение.
– Как что? Казнили убийцу вашей спутницы, – ответил один из матросов. – Он был переполнен магией. Спасти его уже не представлялось возможным. Смерть была для него избавлением от страданий…
Увидев выражение лица Мэддина, матросы отшатнулись. К ним тут же подошел Кадберн.
– Вы все правильно сделали, – поспешно сказал он. – Избавили генерала от необходимости самому расправиться с убийцей…
Матросы понимающе закивали.
– Мы не дали генералу возможность отомстить этому негодяю, – объяснил один из них своим товарищам. Повернувшись к Мэддину, он произнес: – Простите нас, ваше высочество. Мы думали, что окажем вам услугу.
