люди; кто-то пытался утешить Эриот.
– Я даже не знала ее толком, – пробормотала жестянщица.
– Она умерла? – раздался чей-то басовитый голос. Девушка подняла глаза и увидела темную фигуру мрачного чернобородого Ардена. Как он угадывает тот момент, когда нужно появиться?
– Да, похоже на то.
Эриот опустилась на корточки и положила руку на губы Розаллы – дыхания не было. Арден присел рядом и дотронулся до шеи пожилой женщины.
– Да, она умерла, – заявил он. – Она была тебе другом, – обращаясь к Эриот, добавил он, словно ничуть в этом не сомневался.
– Я ее очень плохо знала, – почему-то возразила девушка. – Мы пару раз поговорили, только и всего…
Арден поднял с палубы тело Розаллы.
– Значит, вы были друзьями, – сказал он и зашагал по направлению к кормовому люку.
– Куда вы ее несете?
Бородач остановился и посмотрел на Эриот.
– Прости, но мы не можем оставить ее здесь. Девушка поняла, что он собирается сделать, и бросилась вслед за ним.
– Вы не можете просто так взять и выкинуть ее за борт! Арден подошел к трапу, но не успел сделать дальше и шага, как Эриот схватила его за руку. Со всех сторон на них смотрели другие колонисты – людей привела в восхищение храбрость девушки, но помешать великану никто не осмелился.
– Так нельзя. Ее нужно…
– Ей больше ничего не нужно, – возразил Арден.
С этим словами он стал подниматься на главную палубу. Эриот последовала за ним.
Они подошли к груде камней, сложенных пирамидой у борта корабля. Девушка увидела, что здесь лежали другие тела, все в простых одеждах колонистов. Матросы привязывали к ним камни, а затем сбрасывали трупы за борт. Арден начал привязывать два камня к ногам Розаллы. Эриот присела рядом с ним на корточки и дотронулась до его руки.
– Что, по-твоему, я должен еще сделать? – спросил бородач, немного повысив голос. – У нее нет семьи. Ты – ее единственный друг. – Он подождал, надеясь услышать ее ответ, но Эриот молчала. – Никто на этом корабле не может дать ей ничего больше, – повторил он.
Девушка убрала руку. Арден закончил привязывать камни, затем без видимых усилий поднял тело Розаллы и опустил за борт. Эриот перегнулась через поручень, но так и не успела ничего увидеть. Розалла бесследно исчезла под водой.
– По крайней мере кто-то пришел проводить ее в последний путь, – произнес Арден на удивление ласково.
Эриот долгое время стояла у борта, глядя на волны. Она жалела о том, что не могла ничего сделать для покойной, и ей было грустно, что она потеряла единственную знакомую на всем корабле.
Повернувшись, девушка увидела, что Арден помогает матросам хоронить других умерших. Одно из тел было маленьким и скрюченным, но Эриот успела разглядеть лицо.
Арден привязал камни к ногам Риба и бесцеремонно бросил его за борт. Выпрямившись, он увидел, что девушка пристально смотрит на него.
– Во время шторма мы потеряли семерых, – бесстрастно сказал великан. – Виной тому – несчастный случай.
Полома подумал о том, что последние два года его постоянно преследуют потери. Будучи изгнанником, он лишился дома и семьи; как проситель при дворе императрицы Лерены, он утратил былую гордость; став участником экспедиции по завоеванию Кидана, он потерял честь… Теперь же его постигла самая горькая потеря.
Все же как ни печально было сознавать, хоть убийство Алвей Селфорд и казалось самой глубокой раной, но заживет она раньше всех остальных душевных травм. Мальвара любил Алвей, но не был в нее влюблен. Она была первой из всех хамилайцев, кто проникся к нему доверием. Молодая женщина не задавала ему никаких вопросов, потому что верила, что он заслужил такое отношение по праву – как мужчина и как киданец. Даже странно, что простая доброта способна вызвать столь сильные чувства… и все-таки Полома всегда будет ей за это благодарен.
Порой Мальвара удивлялся собственной отстраненности; казалось, он смотрел на собственную жизнь так, как смотрел бы на муравья или мышь. Наверно, это было нужно для того, чтобы оградить себя от превратностей жизни и сердечных привязанностей. Вот и сейчас Полома пытался столь же отстраненно думать о смерти Алвей, лишь бы немного облегчить свою боль. Увы, это было невозможно. Алвей – не тот человек, о котором можно думать как о чем-то чужом.
И еще одна странная вещь. После того как Мэддин рассказал о гибели возлюбленной, у Поломы разболелся шрам на левой руке, полученный в тот день, когда Мальвара спас жизнь леди Селфорд. Поначалу он давал знать о себе тупой, ноющей болью, но теперь, когда бывший префект позволил себе предаться воспоминаниям, боль стала почти невыносимой.
– Полома Мальвара!..
Голос Кадберна. Пора идти к остальным.
Полома бросил взгляд через плечо.
Они стояли там – хамилайцы, возглавлявшие экспедицию, целью которой было завоевание его родины. Удивительно, но он почему-то не испытывал ненависти к ним. С таким же удивлением бывший префект вынужден был признать, что ему нравятся Мэддин Кевлерен и Гэлис Валера. Правда, Кадберн по-прежнему
