— Эти люди — врунишки, и это мягко сказано. Притворщики.
— Но почему же в таком случае вы не порвете с ними и не уедете?
— Потому что я такой же притворщик, как и они, — улыбнулся Амальфи. — Толстяк и надувала, к которому они привыкли. Они не могут мне навредить. Зачем портить любимую игрушку? Но вам надо их опасаться.
— Опасаться? Мне?
— Не верите? Но посмотрите на ситуацию со стороны. Женщины воспользуются первой же возможностью отомстить вам за то, что вы затмили их. Мужчины скорее уничтожат вас, чем согласятся на то, что вы достанетесь одному из них. Да и какие это мужчины!
— Но Его высочество...
— Его высочество — развратник! Гудмен — психопат-садист! А что касается Пита Брука, то... — Амальфи нахмурился. — Мне трудно понять, что скрывается за этой маской джентльмена. Но если я хоть немного разбираюсь в людях, то там нечто отвратительное.
— Вы пугаете меня...
— Дитя мое, я не пугаю, а предостерегаю. Эти люди могли бы составить хорошую компанию зверям в зоопарке. Однако они на свободе, они охотятся, и я не хочу, чтобы вы оказались жертвой, попавшей в их сети... Будьте осторожны!
Внезапно он сбросил с лица серьезную мину, широко улыбнулся и щелкнул пальцами.
— Все! Больше не будем говорить о неприятном. Смотрите, что я для вас приготовил!
В руке иллюзиониста появилась нежно-золотистая орхидея.
— Она похожа на вас, Мэвис, но вы, несомненно, краше!
— Спасибо, мистер Амальфи. Можно я потрогаю цветок? Это иллюзия?
— Проверьте.
Он вложил орхидею мне в руку и добавил:
— Я пользуюсь гипнозом очень редко и только тогда, когда вижу перед собой двуличное существо. Когда это происходит, меня прямо подмывает сбросить с человека его личину.
— Но разве мисс Уоринг такая? Я помню, что было у фонтана... Вы загипнотизировали ее...
— Мисс Уоринг совсем не та, кем кажется. Она корчит из себя светскую даму, а в душе мечтает о карьере первоклассной шлюхи. А остальные... — Амальфи обвел тяжелым взглядом собравшихся, — пока они отдыхают, присматриваются, прикидывают варианты... Но завтра с новыми силами начнут, забавляться и удовлетворять свои охотничьи инстинкты. Вы должны быть предельно осторожны и внимательны, мисс Зейдлиц. Можете рассчитывать на меня, я всегда приду вам на помощь.
— Благодарю, — сказала я от чистого сердца.
Обед был подан в половине десятого вечера. Это странное обстоятельство никого не смутило. Несмотря на выпитое накануне, все дружно набросились на редкие вина и под звон бокалов принялись поглощать содержимое больших блюд с яствами.
Я сидела между Питом и Марти. Напротив меня высокомерно щурилась Памела Уоринг. Графиня, сидящая во главе стола, щебетала с Гарри. Джекки время от времени заразительно хохотала: мистер Амальфи нашептывал ей скабрезные анекдоты. Все были предельно раскованы, перебрасывались репликами, и лишь я одна чувствовала себя лишней. Я не знала людей, о которых здесь упоминали, не знала событий, один намек на которые мог вызвать за столом бурю восторга или вспышку гнева. Похоже, все, кроме меня и иллюзиониста, порядком надрались и сейчас начнут творить разные непотребства...
Неожиданно графиня звонко шлепнула ладонью о стол и приказала:
— Все молчат! Тихо!
Она несколько раз повторила приказание и, дождавшись тишины, широко улыбнулась и произнесла:
— У Гарри — замечательная идея. Завтра вечером мы устраиваем костюмированный бал под названием «Пир Тиберия».
— Карнавал? — Джекки вскочила. — Потрясающе! Но где мы возьмем костюмы?
— Наш добрый славный Гарри обо всем позаботился, — успокоила ее Карла. — Эта идея пришла к нему еще в Риме. Там же он заказал все необходимое и привез сюда. Однако у Гарри есть условие: он сам будет решать, кто и какую роль сыграет на «Пиру Тиберия». Соответствующие костюмы вам принесут. Это будет утром или днем.
Пьяная Памела Уоринг вдруг превратилась в школьницу-старшеклассницу, глазки ее забегали от предвкушения.
— Это замечательно! Я тоже хочу!.. — взвизгнула она.
Во всей поднявшейся кутерьме мне лично было непонятно только одно: кто этот Тиберий? Пит должен был помочь, и я толкнула его локтем.
— Тиберий? Это, крошка, римский император. Жил две тысячи лет тому назад, — ответил Пит. — Был очень жестоким — как многие императоры. Здесь, на Капри, на высоком скалистом берегу у него была роскошная вилла — дворец, чудо архитектуры. Тиберий покинул Рим и девять лет дышал воздухом Капри, предаваясь самому гнусному разврату и наводя ужас на островитян. Говорят, в Голубом гроте, подальше от людских глаз, он держал пленников — девушек и юношей.
— Зачем?
— Несмышленая моя, какие оргии без красивых рабов? — засмеялся Пит. — Ну, как? Нравится правитель? Зато о нем помнят здесь до сих пор.
Памела Уоринг, как оказалось, не пропустила ни единого слова из рассказа Пита и теперь попыталась ему возразить:
— Эти истории — приманка для туристов, не более. Да, Тиберий был мрачным типом. Но всю свою злобу он вложил в борьбу с римской знатью, а сюда приехал уже стариком. Может быть, он бесился, но уже ничего не мог сделать. У него просто не было сил! А вы говорите — оргии! Не было этого!
— Памела! — заорала Джекки. — Ты лишаешь нас удовольствия хотя бы мысленно представить, как римский император именно здесь насиловал девушек, а потом наблюдал, как по его приказу их сбрасывают с утеса...
— Фу! — Памела поджала губы. — Это пошло.
— Зато интересно, — и Джекки показала ей язык.
— Ну, вы-то, Высокородная, и в те времена могли бы не опасаться покушений на свою невинность, — заметил Марти.
— Вижу, в целом, моя идея пришлась вам по вкусу, — сказал Гарри. — Надеюсь, вы не сомневаетесь, что я буду настоящим Тиберием! — И он обвел всех кровожадным взглядом. — Ух и задам я вам жару! Эта роль как будто специально для меня. Берегитесь, леди! И вы тоже. — Он посмотрел на Высокородную Памелу. — Вы крайне подходящий объект для изнасилования.
Лицо Памелы полиняло, это было уже не лицо, а какая-то грязноватая тряпка с дыркой на месте рта.
— Вы меня оскорбляете, — прокаркала мисс Уоринг.
Она демонстративно поднялась из-за стола и удалилась. Присутствующие потихоньку хихикали, а когда дверь за Памелой закрылась, раздался самый настоящий взрыв смеха.
Гарри развел руками:
— А я думал, что сказал ей комплимент...
Графиня встала и сообщила, что завтра гости до восьми вечера могут располагать собой, но в восемь все должны быть в костюмах и загримированы согласно своей роли. После этого начнется оргия. Графиня произнесла слово «оргия», слегка выпятив губы, и даже, как мне показалось, покраснела.
Мы разбрелись кто куда. Я вышла на террасу, чтобы подышать свежим воздухом. Ночь была чудо как хороша — прекрасная итальянская ночь. Звезды сверкали, как драгоценные камни на черном бархате. Они подмигивали мне, как будто говорили: «Спокойнее, Мэвис! Все еще очень неплохо кончится!»
Я услышала шаги и обернулась. Это был Пит.
— Ну как? Довольны? — заговорил он негромко. — Все идет как нельзя лучше. Вы уже познакомились с Его высочеством и даже подружились. Не так ли?
— Я сама не ожидала... Все получилось так неожиданно...
