кажется ли вам, что Ирма Хасселрич завела шашни с водителем автобуса?
– Что вы имеете в виду? – спросил он.
– Она так смотрит на него, и они о чем-то беседуют на непонятном языке. Прошлым вечером, выглянув из окна, я увидела, как они гуляют при луне по вересковому полю… да!
– Это могли быть привидения, – сказал он лукаво. – Они всё время скитаются по таким местам. Не обращайте внимания, миссис Атли.
– Зовите меня Грейс, прошу вас, – сказала она. -Как вы чувствуете себя после несчастного случая, милый?
– Немного болит голова.
Остальные женщины в группе тоже удивлённо поднимали брови по поводу ночной жизни Ирмы, но Лайл сказал:
– Эта женщина работает по шестнадцать часов в день! Она имеет право расслабиться, и не наше дело, где и с кем.
Квиллер вернулся к себе в номер, где облачился в красную пижаму, подаренную Полли на день святого Валентина. Остальные, очевидно, потягивали «Дрембю» перед камином, играли в карты или смотрели телевизор в гостиной.
Развалясь в более или менее удобном кресле, он начал записывать на магнитофон дневные впечатления.
– Сегодня мы побывали на острове, где в тысяча семьдесят пятом году был похоронен Макбет…
Его прервал стук в дверь.
– Кого там принесла нелегкая? – пробормотал он, надеясь, что не Грейс Атли. Но действительность оказалась ужаснее его опасений. Это была Мелинда.
ЧЕТЫРЕ
– Как ты себя чувствуешь, дорогой? – спросила Мелинда, стоящая в дверном проёме. – За обедом ты был каким-то притихшим.
– После пяти дней общения с одними и теми же людьми я уже не знаю, о чём говорить, и не имею охоты слушать других, – ответил он.
– Можно войти? Я хочу проверить твой пульс и температуру. Пожалуйста, сядь, вон там. – Её сопровождало облако духов, пленявших его три года назад, а теперь раздражавших своим слишком сладким мускусным запахом. Она вставила ему в рот термометр, сосчитала пульс приподняла веки и посмотрела на глазные яблоки.
– По всем показателям, ты ещё жив, – сказала она, доставая из своей чёрной медицинской сумки фляжку, – не хочешь ли сделать глоток в медицинских целях?
– Ты забыла, Мелинда, что я не переношу алкоголь.
– Где твой чайник? Мы выпьем по хорошей чашке чая, как здесь принято говорить. – Она пошла в ванную и налила в чайник воды. – Как тебе наше путешествие?
– Слишком много всего. Слишком много еды, слишком много разговоров, слишком много поездок в автобусе, слишком много туристов.
Мелинда бесцеремонно слонялась по номеру.
– У тебя довольно удобная комната. Двойные номера лучше одиночных. Я в девятом номере в конце коридора – для сведения, – и обстановка вызывает у меня желудочные колики. Зато из моего окна прекрасный вид на озеро. Возможно, Арчи был бы рад поменяться со мной местами, – сказала она, озорно поглядывая на него.
– Кто-нибудь знает название этого озера? Для меня они все одинаковые, – сказал Квиллер, большой специалист по части игнорирования намеков.
– Ну расскажи мне о себе, Квилл. Чем ты занимался последние три года?
– Иногда я сам себя спрашиваю об этом. Эти годы пролетели, как мгновение. – Он не был расположен к общению и не хотел вдаваться в подробности.
– Ты явно ещё не женат.
– В Мускаунти, казалось мне, все уже прекрасно поняли, что я неподходящее зерно для брачной мельницы.
Мелинда налила чай и что-то плеснула из фляжки в свою чашку.
– Я надеюсь, мы сможем начать с того места, где остановились.
– Я повторяю тебе, Мелинда, то же самое, что говорил раньше. Тебе нужен сверстник, человек твоего поколения.
– А мне нравятся мужчины постарше.
– А мне нравятся женщины постарше, – сказал он с жестокой прямотой.
– Ой! – с деланным испугом вскрикнула она и затем проказливо добавила: – Разве тебе не хотелось бы иметь подружку-дублершу для юношеских порывов?
– Хороший чай, – сказал он, хотя терпеть не мог чая. – Тебе надо было заварить два пакетика.
– Тебе так же… гм… хорошо с твоей нынешней возлюбленной, как было со мной?
– Это что, допрос с пристрастием? По-моему, ты превышаешь свои полномочия терапевта.
