– Вы не хотите, чтобы я вам их завернула? – в недоумении спросила продавщица.
– Мне не нужны все эти пленки, ленточки и шары. – Затем, сменив гнев на милость, Квиллер дружелюбно поинтересовался: – У вас здесь вчера был переполох, наверное?
Девушка выкатила свои выразительные фиалковые глаза.
– Я просто онемела от страха! Думала, началось землетрясение. Мой босс был в подсобке – готовил букеты для похорон – и струхнул не меньше моего. – Затем девушка внезапно перешла на шепот, словно в магазине кроме них находился ещё кто-то. – Здесь были полицейские, задавали всякие вопросы. Тот человек, который подкинул в гостиницу бомбу, покупал у нас цветы.
– Вы его видели?
– Нет, я работала в подсобке, подбирала букеты для свадьбы. Его обслуживал мистер Пикетт. Преступник купил эти самые хризантемы.
– В таком случае посоветуйте вашему боссу запастись впрок «классическим бургундским». Когда горожане узнают, что выбор убийцы пал именно на эти цветочки, у вас не будет отбоя от покупателей. И не спрашивайте меня, почему я так думаю. Подобное явление называется идиотской массовой истерией.
Разлитый мёд, незапланированные встречи на Мейн-стрит и покупка антиквариата привели к сбою привычного графика, и, оказавшись у себя, Квиллер стал поспешно раскладывать солонину по кошачьим мискам. Острое мясо подействовало на сиамцев возбуждающе. Расправившись с едой, они принялись осматривать ажурную корзину для сыра, лежащую на кофейном столике.
– Мы не будем жевать эту корзинку! – предупредил Квиллер своих подопечных. – Она принадлежала миссис Кобб. Надеюсь, вы её помните. Она готовила для вас мясной хлебец. Поэтому корзина заслуживает вашего уважения.
Коко понюхал новый предмет и удалился с видом знатока, которому доводилось в своей жизни нюхать корзинки и получше. Юм-Юм, примерившись, нашла, что корзина подходит ей как нельзя лучше. Она залезла в неё, свернулась клубочком – картина абсолютного кошачьего умиротворения.
Когда Квиллер приехал на Пряничную аллею, его встретила готовая к прогулке, но чрезвычайно взволнованная Полли.
– Я знаю, что с моей стороны глупо так беспокоиться, но ничего не могу с собой поделать, – как бы извиняясь, сказала она.
– Один круг по кварталу, и ты сама, вот увидишь, попросишь сделать второй, – подбодрил её Квиллер и преподнёс цветы.
– Маргаритки! – воскликнула Полли. – Их лепестками улыбается сама природа! Я всегда чувствую себя необыкновенно счастливой, когда смотрю на них. Спасибо тебе, дорогой. – Она аккуратно поставила букет в маленькую широкую вазочку из зелёного стекла, сквозь которое были видны беспорядочно перекрещивающиеся стебельки. – Маргариткам не требуется помощь человека – они сами расставят друг дружку наилучшим образом, – улыбнувшись, сказала она.
Квиллер заметил в углу коридора большую вазу с хризантемами.
– Необычный цвет, – бросил он.
– Этот сорт называется «классический бургундский». Их мне прислал доктор Преллигейт, – объяснила Полли. – Это очень заботливо с его стороны, не правда ли?
Квиллер принялся теребить усы. Если раньше Полли считала доктора обаятельным, симпатичным и умным, то теперь он стал ещё и заботливым. В этом крылась одна из причин, почему Квиллер торопил её с выездом из студенческого городка и с переселением в Индейскую Деревню.
Взявшись за руки, они медленно шли по улице.
– Ты знаешь, что все на нас будут смотреть и сплетничать. В этом городке прогулка рука об руку равнозначна помолвке, – сказала Полли.
– Ну и отлично! – обрадовался Квиллер. – Теперь местное население сможет отвлечься от взрыва и посудачить о чём-нибудь другом.
Говорить в основном пришлось ему, так как Полли сосредоточилась на своём дыхании и походке. Он рассказал ей о своём интервью с Обри и о тайнах происхождения мёда.
– Один поэт попал в самое яблочко, когда написал
– Это был Теннисон, – сказала Полли. – Прекрасный пример ономатопеи.
– В чётвертом классе я выиграл конкурс, правильно написав на доске это слово, – сообщил Квиллер. – За это мне вручили словарь. Но в те времена я бы гораздо больше обрадовался, если бы получил книгу о бейсболе.
– А как поживают Коко и Юм-Юм?
– О, у них всё хорошо. Я им читаю древнегреческих авторов, Аристофана например. Им нравятся «Птицы»… Ещё мы с Коко в качестве развлечения играем в моргалки. Мы смотрим друг другу прямо в глаза, и проигрывает тот, кто первый моргнёт. Обычно выигрывает он, и тогда я угощаю его маленьким кусочком сыра.
– Бутси не станет смотреть мне в глаза, – сказала Полли. – Он меня очень любит, но зрительный контакт ему не по душе.
Прогулка была скорее лечебной, и поддерживать разговор им удавалось с трудом. Очутившись вновь в своём кресле в викторианской гостиной, Полли с облегчением вздохнула. Линетт возилась на кухне – она готовила спагетти и ждала на обед викария из своего прихода. Квиллера пригласили принять участие в трапезе, но у него была назначена встреча с Дуайтом Сомерсом в ресторане «Типси».
Однако у него в запасе было два-три часа, и он заехал домой, чтобы почитать вслух ещё немного из Аристофана.
– Вы понимаете, – спрашивал он своих котов, – что вы одни из немногих счастливцев, живущих в
