кончику сигары. Джейк выдохнул, и облако дыма поднялось между ними.
Через этот серо-голубой туман Джейк смотрел на нее. Бэннер, не спуская с него глаз, сложила губы трубочкой и дула на спичку, пока та не погасла.
Джейк едва не поперхнулся дымом. Желание пронзило его. Чресла заныли. Он отвел взгляд от девушки, боясь, что если еще секунду посмотрит в это восхитительное лицо, то нарушит данные себе клятвы.
Бэннер снова опустилась на стул и оперлась подбородком на руки, наблюдая, как он курит.
— А вкус сигары так же хорош, как и запах?
— Иногда, как вот сейчас, да.
— Дай мне попробовать.
Бэннер выпрямилась, отчего кружева затрепетали у нее на груди.
— Нет.
— Ну пожалуйста!
— О чем ты думаешь, девушка?
— Хочу попробовать.
— Нет. Твои родители убьют меня.
— Джейк, ну пожалуйста, они же не узнают.
— Могут.
— Ты им скажешь?
— Нет.
— Я тоже не скажу. Ну пожалуйста. А что в этом плохого?
— Леди не курят.
— Некоторые женщины курят.
— Но не леди.
— А ты знаешь курящих женщин? — Она впилась в него глазами. Ее осенила внезапная догадка.
— Не много.
— А кого?
— Никого из тех, кого знаешь ты.
— Проститутки?
Джейк закашлялся, на глаза навернулись слезы.
— Где ты слышала это слово?
— Да оно и в Библии есть. — Бэннер, скептически сощурившись, призналась:
— От Ли и Мики.
— Они говорили с тобой о проститутках? — изумился Джейк.
— Не совсем, — защищая их, сказала она. — Но я иногда подслушивала.
Джейк покатился со смеху.
— Ну ты даешь. Тебе лучше быть поаккуратнее с этим. — Он ткнул в ее сторону сигарой. — Можешь такое услышать, что уши завянут.
— Но я не ребенок. Я, может, не знаю слова, но знаю, что оно означает. А теперь расскажи мне о женщине, которая курит. Она проститутка, и, бьюсь об заклад, это Присцилла Уоткинс?
На секунду Джейк онемел. Потом спросил:
— Откуда ты знаешь это имя?
— Ли и…
— Мика, — закончил он. — Боже мой! Они рассказали, да? Бэннер опустила ресницы.
— Они говорят, что ты знаешь ее. Эту женщину Уоткинс, которая такая знаменитая.
Джейк знал, что она наблюдает за ним из-под опущенных ресниц. В этот момент ни за что в жизни он не мог бы вспомнить лицо Присциллы. Или лицо какой-нибудь другой женщины. Джейк видел только Бэннер, но старался сохранять полное спокойствие.
— Да, я знаю ее.
— Они говорят, будто она твой друг. Он пожал плечами:
— Наверное, и ты можешь так сказать.
— Но ведь она на самом деле проститутка. Джейк поперхнулся и покрутил кончик сигары по краю блюдца, пока часть пепла не отвалилась.
— Да, проститутка.
— Ты ее навещаешь?
— Иногда.
— В ее неприличном доме?
— Да.
— А ты… — Тут она перешла на шепот. — А ты спал с ней? — Бэннер смотрела ему в глаза смелым обжигающим взглядом, который запрещал лгать ей.
— Нет.
— О! — тихо выдохнула Бэннер, поняв, что он говорит правду.
Джейк внимательно наблюдал за ней. Он мог бы поклясться, что Бэннер ревнует. Его мужское тщеславие было удовлетворено. Интересно, как бы она повела себя, если бы он признался, что был любовником Присциллы? Он проявил себя днем как мужчина-собственник, увидев руки Рэнди на Бэннер. А она явно приревновала его к Присцилле. Ревность между ними опасна, это Джейк хорошо понимал. И чем скорее закончится этот уютный вечерок, тем лучше для обоих.
Он оттолкнул стул и поднялся.
— Мне надо…
— Нет, погоди.
Бэннер вскочила, как отпущенная пружина, и сделала два быстрых шага к нему. Когда Джейк посмотрел на нее странным взглядом, она отступила на шаг, обхватила себя руками за талию и проговорила;
— Я хочу попросить тебя об одном одолжении. Если у тебя… если у тебя найдется время.
— А в чем дело?
— Там, в гостиной. У меня есть картина, которую надо повесить, и я подумала, что ты мне поможешь.
Джек посмотрел через плечо в гостиную. Маленькая лампа горела в углу, комната была полутемной, такой же интимной, как сарай. Сегодня днем они целовались в гостиной. Джейку лучше бы не вспоминать про это.
— Да я не очень-то большой специалист по развешиванию картин, — попытался увильнуть он.
— А, ну ладно. — Бэннер махнула рукой. — Ты ведь целый день работал. И потом, в обязанности старшего рабочего не входит развешивание картин.
Черт побери, девушка решила, что он не хочет ей помочь.. Бэннер казалась удрученной, разочарованной и смущенной — попросила о помощи, а ей отказали.
— Ну, наверное, это недолго, а?
— Нет-нет. — Она, сразу оживившись, подняла голову. — У меня все готово. — Бэннер метнулась в гостиную. — У меня тут и молоток, и гвоздь из сарая я принесла, пока тебя не было. Я пробовала повесить сама, но никак не могла определить, то ли место выбрала.
Бэннер тараторила без умолку. Джейк подумал, что она тоже нервничает не меньше его, снова оказавшись с ним в этой комнате. Но Бэннер даже не попыталась принести еще одну лампу, а направилась прямиком к дальней стене.
Может, тем самым она дает ему понять, что простила за сегодняшнее и не боится оставаться с ним в пустом доме после захода солнца? Было ли все, что делала Бэннер сегодня вечером, жестом примирения? Если так, то он ей благодарен. Продолжая прежние отношения, они или убьют друг друга, или…
Вот про это «или» лучше не думать. Особенно когда она снова оказалась перед ним — лицом к лицу.
— Ее можно повесить на эту стену, вот здесь. — Бэннер указала пальцем и склонила голову набок.
— Хорошо. — Джейк так же умел развешивать картины, как и выбирать женские шляпки в магазине.
— Вот так, на уровне глаз?
