Ма, то хмурясь, то выражая сочувствие, ловко орудовала ножницами. Осмотрев шов, она сказала что он заживает хорошо. Тем более что операцию делал такой невежда, как Хьюит.
Когда Бэннер припала к необъятной груди Ма и разрыдалась, та похлопала ее по спине, желая успокоить девочку. Она считала, что Бэннер все еще не пришла в себя после операции. Они вместе попили чаю, поболтали. Когда Ма собралась отправляться к себе за реку, Бэннер уже приободрилась.
Ма вдруг показалось, что девушку мучает еще что-то, но пока она не хочет сказать об этом. Может, скучает по маме? Неужели в этом причина слез Бэннер?
Ма направлялась к реке, когда ее догнал Джейк. Взглянув на сына, она подумала: «Нет, у Бэннер что-то более серьезное, чем тоска по дому».
— Ма, может, доедешь до реки на Буране? — спросил Джейк, спешиваясь.
— Хм, думаю, мои ноги не слабее, чем у Бурана. Я уж лучше своим ходом. Спасибо.
— А как Бэннер? — Джейк подстроился к шагу Ма и повел Бурана под уздцы.
— А ты разве не знаешь?
— Я не видел ее с прошлого вечера. Сегодня утром я был слишком занят.
— Ну, она чувствует себя вполне сносно. Выздоравливает. Но немножко не в себе. — Ма прищурилась, прикрыла глаза рукой и посмотрела на сына:
— А ты сам какой-то раздутый, как лягушка. Что это с тобой?
Джейк сжал зубами сигару.
— Ничего.
— Может, у тебя живот болит?
— Нет.
— Может, сходишь по кому-то с ума?
— Нет.
— Хм. — Ма давала понять, что не верит ни единому слову сына.
Когда они подошли к реке, она ступила на плот и взяла длинный шест, но прежде чем оттолкнуться, сказала:
— Позаботься о девушке, слышишь?
— Она и сама способна о себе позаботиться, — тихо пробормотал он.
— Нет, — отрезала Ма, размышляя, не слишком ли стар ее сын для хорошей порки. — Она еще не может заботиться о себе как надо. Бэннер пока слаба и телом, и душой. Она проплакала все утро.
Джейк, пряча глаза от матери, взял Бурана под уздцы.
— А она сказала что-нибудь?
— А должна была?
Он пожал плечами: любопытство матери насторожило его.
Ма погрузила длинный шест в воду, нащупала глинистое дно, всем весом налегла на шест и оттолкнулась. Что-то не так. И это связано с ними обоими. Она готова была поклясться жизнью.
Однако оба явно решили молчать. Ну, тогда, наверное, лучше оставить их в покое, пускай сами разбираются. Уезжая, она дала Джейку только один совет:
— Проследи, чтобы она ничего не натворила.
Бэннер подняла корыто и потащила развешивать белье на веревке. Наутро после отъезда Ма она решила, что тянуть со стиркой больше нельзя. Кроме того, работа отвлекала от мыслей.
Бэннер не хотела думать об этом.
Но только об этом и думала.
Джейк не любит ее. Он ее жалеет. Вся его нежность, и забота, и поцелуи — из жалости, а не от страсти.
Что ей теперь делать?
Бэннер знала, что люди думают о девицах, которые вступают в интимную связь до брака. Камнями в них не кидают, но их репутация навсегда погублена. Чаще всего мужчина, отец ребенка, остается неизвестен, а девушку отсылают с глаз долой. Семья, сгорая со стыда, выдумывает путешествие в Европу, болезнь родственников, живущих где-то далеко на западе, чтобы объяснить отъезд из дома, но все понимают: она уехала родить незаконное дитя. И часто ни девушка, ни ее ребенок не возвращаются.
Родители, конечно, никогда не простят Бэннер. Она не сомневалась в их любви и не боялась наказания. Как бы Бэннер ни опозорила их, они никуда не отошлют ее, но навсегда разочаруются в ней. Неужели она доставила им мало боли своим первым любовным приключением? Выдержат ли они еще одно?
А она сама выдержит?
Придется. Бэннер хотела бы умереть, но знала, что должна жить ради ребенка. Поставив корыто под веревкой, Бэннер выпрямилась и провела рукой по животу. Какое трогательное, благоговейное чувство — ощущать, что внутри тебя дитя. Дитя Джейка.
Она шмыгнула носом, и слеза поползла по щеке. Может, он больше и не хочет думать о том, что наградил ее ребенком? Джейк стал ее старшим рабочим вопреки своему желанию. Он чувствовал себя виноватым перед Россом и Лидией из-за того, что случилось в сарае. Хотел расплатиться за то, что лишил ее невинности.
Нет, ей не нужна жалость Джейка Лэнгстона! Что он о себе возомнил? Почему решил ее пожалеть?
Джейк разрушил все. Бэннер даже не радовало стадо рыжих коров, которых пригнали на пастбище. Она заставила себя улыбнуться и помахать рукой рабочим, когда они гнали коров мимо дома. На Джейка же бросила лишь холодный презрительный взгляд. Он это понял и с того дня, как они поссорились, не ужинал с ней и близко не подходил к дому.
Джейк, Джейк, Джейк.
Почему она никак не может выкинуть его из головы? Почему не может забыть его нежность, ласковый голос, прикосновение рук, вкус губ? У нее нет гордости! Тело Бэннер жаждало его, а разум отвергал. Почему она такая дура, что продолжает любить Джейка, даже презирая его?
Бэннер нагнулась над корзиной с бельем и поморщилась, слишком быстро выпрямившись, — натянулся шов. Она повесила нижнюю юбку и держалась за нее, глубоко дыша и надеясь справиться с навалившейся усталостью.
Конечно, она забеспокоилась, когда у нее прекратились месячные. Сначала, правда, не обратила на это внимания, потрясенная расстроившейся свадьбой, заботами о ранчо, хозяйстве. Ей и в голову не приходило, что она носит под сердцем ребенка Джейка.
Но потом она осознала реальность. Да, она беременна. Одышка и усталость — это не только последствия операции. Иногда у нее кружилась голова.
Как сейчас…
Глава 24
— Черт возьми, что случилось?
Трое мужчин, клеймившие коров, насторожились. Рэнди задал вопрос, вертевшийся на языке у каждого.
— Похоже на револьверные выстрелы, — ответил Пит, — Точно.
Джейк побежал к Бурану, стоявшему у изгороди, пролез под витой железной проволокой и увидел, что рабочие следуют за ним.
— Оставайтесь здесь. Выстрелы доносятся со стороны дома.
Если мы с Джимом не вернемся через пять минут, кто-то из вас должен отправиться за реку и привезти людей из Ривер-Бенда. Другой пускай проберется к дому и посмотрит, что там происходит.
Джейк вскочил на жеребца, пришпорил и пустил его в галоп. Несколько минут назад он отправил Джима в сарай за щипцами. Уж не стреляет ли Джим, призывая на помощь? Или что-то случилось с Бэннер?
Эта мысль поразила его как гром и с каждой секундой все больше укреплялась в мозгу. Да, это так, понял он, едва въехав во двор. Немолодой ковбой склонился над распростертой на земле под бельевой веревкой Бэннер. Джейк соскочил с лошади.
— Что произошло?
— Не знаю, Джейк. Я вышел из сарая и увидел ее. Она очень бледна. Я выстрелил, чтобы вызвать тебя.
— Ты все сделал правильно. — Джейк испытал облегчение, узнав что эти выстрелы лишь сигнал.
