— Знаю, — огорченно сказала она. — Но я не испытываю никакой гордости по этому поводу.
— Нет, я хочу сказать, это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО был чертовски смелый поступок. Надо иметь немало храбрости, чтобы все порвать в самый последний момент.
Она покачала головой.
— Нет, Чейз. Если бы я действительно была смелая, то прежде чем втянуть в это дело приличного человека, я бы призналась себе, что мне просто не суждено выйти замуж.
Некоторое время они не разговаривали, что вполне устраивало Марси: дорога была уже не просто обледенелая, а превратилась в настоящий каток.
Довольно скоро, однако, Чейз застонал и положил руку на ребра.
— Больно, ну просто хоть волком вой.
— Прими еще одну таблетку. Врач сказал, что тебе можно их принимать каждые два часа.
— Это же просто аспирин под красивым названием. Останови машину, я куплю бутылку виски.
— Категорически нет. Я не остановлю машину, пока не окажусь у твоего дома в Милтон-Пойнте.
— Если я запью таблетку виски, она подействует быстрее.
— Торговаться со мной бесполезно. Кроме того, глупо мешать спиртное с лекарствами.
— Ради бога, не начинай читать мне мораль. Остановись на следующем углу, там есть винный магазин. Я всего на секунду…
— Я не позволю тебе покупать спиртное, пока ты со мной.
— Ну, так я не рвался быть с тобой! — крикнул он. — Ты сама влезла в мои дела. А теперь я хочу выпить, и хочу это сделать именно сейчас.
Марси сняла ногу с акселератора и направила машину к обочине; плавно нажимая на тормоз, она остановила ее. Оторвав затекшие, онемевшие пальцы от обтянутого мягкой кожей руля, она повернулась к нему лицом.
Он не ожидал пощечины. Ее холодная ладонь резко хлопнула по щетинистой щеке.
— Будь ты проклят! — Она дрожала всем телом. В глазах стояли невыплаканные слезы. — Будь ты проклят, Чейз Тайлер, за то, что ты самый бесчувственный, эгоистичный паразит, каких только знал свет! Посмотри на мои руки.
Она поднесла их к самому его носу, повернув ладонями вверх.
— Они мокрые, хоть выжимай. Я боюсь до смерти! Неужели ты не понимаешь, что мне вообще нелегко водить машину в любых обстоятельствах, но особенно в таких условиях, как сегодня?
Она резко махнула рукой, указывая на отвратительную погоду за ветровым стеклом.
— Я боюсь, что каждая встречная машина врежется в нас. Я живу в постоянном страхе, что со мной снова случится это. А особенно тогда, когда пассажир сидит в моей машине там, где сидела Таня… Я тоже была в той машине, Чейз, когда тот парнишка вылетел на красный свет. Меня и сегодня преследуют кошмары, в которых я слышу звук визжащих тормозов, чувствую удар и заново ощущаю страх смерти. Мне пришлось несколько недель лечиться у психолога, прежде чем я смогла снова сесть за руль… Если бы тебя не надо было срочно отвезти домой, я бы забилась в свой гостиничный номер в Форт-Уорте до следующего солнечного и сухого дня. Мне и в голову не пришло бы рисковать своей жизнью и жизнью других людей, ведя машину в этот ледяной шторм.
Судорожно вздохнув, она замолчала. Потом тихо сказала:
— Ты говоришь правду: ты не просил меня помогать тебе. Но я считала, что обязана сделать для тебя хотя бы это: благополучно доставить тебя домой, к твоим родным, где ты можешь как следует прийти в себя.
Она потрясла перед его лицом сжатым кулаком.
— Но, Господь свидетель, ты мог бы, по крайней мере, заткнуться и прекратить свое чертово хныканье!
3
Марси остановилась у двери в квартиру Чейза, обхватив руками пакеты из супермаркета. Сквозь дверь до нее доносились голоса:
— Все же я считаю, что мы не должны его будить. Раз он не проснулся, когда мы вломились сюда и подняли тут такой шум, значит, сон ему еще нужен.
— Но как мы тогда узнаем, как он попал сюда, мама? И откуда нам знать, сколько этих таблеток он принял? Может быть, именно из-за них он и спит, как мертвый.
— Лаки, успокойся, — произнес третий голос, — баночка с таблетками почти полная, он не мог выпить много. Лори права, пока ему лучше поспать.
— Неприятно выглядит эта его повязка вокруг грудной клетки, — сказала Лори Тайлер. — Совершенно ясно, что ему надо лежать. Мы можем подождать, пока он сам не проснется, и тогда узнаем, кто привез его домой.
— Скорее всего очередная подстилка, — пробормотал Лаки.
Марси было достаточно. Она сумела наконец ухватиться за дверную ручку и повернуть ее, ввалившись в комнату под тяжестью пакетов с припасами. Три головы поспешно повернулись в ее сторону, на нее уставились три пары изумленных глаз.
— Мисс Джонс!
— Хэлло, миссис Тайлер.
Она была польщена тем, что Лори Тайлер знает, кто она. Хотя она все время училась с Чейзом в одном классе, у них были совершенно разные компании друзей. Выписавшись из больницы, Марси подумывала, не следует ли ей повидаться с Лори и извиниться за Танину смерть. Но в конце концов она решила, что этого не нужно делать: это была бы трудная встреча, без которой они обе вполне могли обойтись.
— Лаки, возьми у нее эти пакеты, — распорядилась Лори, подталкивая вперед своего ошеломленного младшего сына.
— Марси, какого черта ты здесь делаешь?
Лаки освободил ее от покупок и положил их на стойку бара, отделявшую маленькую кухню от гостиной.
Марси положила свой кошелек и ключи на стул, заваленный невскрытыми письмами и сброшенной одеждой, которые пролежали на нем уже немало времени, на них уже скопилась пыль.
— Позволь уверить тебя: я не очередная подстилка Чейза, — заметила она, скидывая пальто.
Вид у Лаки был смущенный, но только на секунду.
— Мне очень жаль, что ты это услышала, но что происходит? Мы попросили хозяина дома, чтобы он его высматривал. Он должен был оповестить нас, когда Чейз вернется. Он позвонил примерно полчаса назад и сказал, что видел свет в квартире, хотя грузовичка Чейза здесь нет. Мы сюда кидаемся и видим, что Чейз один и в полной отключке.
— И в бинтах, — добавила Девон. — Это серьезно?
— Он, конечно, чувствует себя неважно, но повреждение не опасно. Вчера вечером на родео в Форт- Уорте его затоптал бык.
Марси рассказала им о происшествии и о том, как она оказалась на родео. Она не стала говорить им, что провела ночь в больнице, в его палате. Она ушла от него только ненадолго, в гостиницу, где остановилась, приняла душ, переоделось, собрала свои вещи, а потом заехала в «Колизей» за его пожитками.
— Этим утром, когда я вернулась, он терроризировал ночную смену: он отказался бриться, о том, чтобы его обтерли, не могло быть и речи. Он настаивал на выписке.
— Он с ума сошел!
Девон кинула на мужа уничтожающий взгляд.
— Можно подумать, ты был бы более послушным больным. Могу себе представить, как бы ты разрешил сделать себе обтирание в постели. — Снова переведя глаза на Марси, она спросила: — И он просто ушел из больницы?
— Ушел бы, но я вызвала врача. Он еле успел прийти. Осмотрев Чейза, он рекомендовал, чтобы тот долежал в больнице несколько дней. Когда врач понял, что с тем же успехом мог бы спорить со стенкой, он подписал ему выписку… Я вызвалась отвезти его сюда и обещала врачу, что прослежу за тем, чтобы он лег. Он дал ему рецепт на болеутоляющее средство — баночка с пилюлями на его тумбочке, — сказала она
