Саймон Браун
Огонь и меч
ГЛАВА 1
Осенью, когда знойные летние ветры уже стихли, а свирепые зимние бури еще не грянули, Океаны Травы – несомненно, самое тихое место на континенте Тиир. Иногда случайно налетевший ветерок негромко шелестит золотистым морем, но этот звук не громче, чем проклятье умирающего врага или шепот влюбленного. Даже насекомые прекращают гудеть и зарываются глубоко в землю, дожидаясь весны и новых дождей.
В этот день солнце, еще не утратившее своей летней силы, поднялось высоко над равниной, заставляя воздух над землей переливаться, словно шелк. Единственный водопой на много лиг вокруг сделался всего лишь илистой лужей, и окружающее его кольцо грязи пересекали следы сотни животных. Из этого источника пила семья караков с обвисшими от жажды ушами. Жара заставила их потерять осторожность – они не уловили запаха степной волчицы, которая внимательно наблюдала за ними из зарослей кустарника всего в пятидесяти шагах от источника.
Волчица кралась за ними следом больше двух часов, постоянно держась позади, дожидаясь случая напасть и утащить одного из детенышей. Она чувствовала, что время настало.
Матка зашла глубже в грязь и принялась кататься по ней, оставив детеныша без присмотра. Волчица смерила взглядом расстояние, внимательно отмечая, насколько далеко от группы отошел крупный самец- секач, и напрягла мускулы.
А затем раздался звук – настолько глухой, что она сперва ощутила его как вибрацию в почве. Караки тоже что-то почувствовали и навострили уши, раздувая ноздри. Секач хрюкнул, и стадо поспешило присоединиться к нему; самцы помладше заняли свои позиции на флангах и в тылу.
Звук нарастал в неподвижном воздухе, словно раскат далекого грома. Волчицу он озадачил. Много лет назад, когда была едва ли не детенышем, она слышала что-то подобное, но не помнила, что же это означает.
Караки занервничали. Детеныш, на которого нацелилась волчица, взвизгнул и бросился бежать, оторвавшись от группы. Волчица снова напряглась, готовая воспользоваться растерянностью стада.
И тут появились всадники. Из-под копыт их сивых скакунов летели комья грязи; лошади пронзительно ржали, когда удила глубоко впивались им в губы. Всадники кричали. Градом падали стрелы и дротики. Вот рухнул один молодой карак, затем еще один. Пытавшейся защитить детеныша матке копьем проткнуло шею.
Волчица ошеломленно наблюдала за происходящим. Намеченного ею детеныша поразили две стрелы, и он взвизгнул в последний раз. Замешательство волчицы сменилось внезапным и сильным гневом. Она выпрыгнула из кустов и бросилась не к убитому караку, а к всадникам.
Горбун Эйджер Пармер раскраснелся от волнения. Из его уст вырвался безумный смех. Он развернул коня вправо и извлек свое короткое копье из бока еще дышащего карака. Подняв глаза, Эйджер увидел, как Линан загнал карака и пронзил его дротиком. Принц поймал взгляд и усмехнулся во весь рот. Эйджер снова рассмеялся, очень обрадованный тем, что бледный юноша снова начал наслаждаться жизнью. К Линану присоединился его четтский друг и опекун Гудон, и они вместе погнались за новой добычей. За ними рванул еще один всадник, вернее – всадница; Эйджер узнал в ней четтскую королеву Коригану. Он восхищенно смотрел, как она управляла своей кобылой одними коленями, оставляя руки свободными для стрельбы из крепкого изогнутого лука.
Внимание Эйджера привлекло нечто, промелькнувшее на периферии зрения, и он увидел как молодая карачка рванулась к высокой траве. Пришпорив лошадь, он погнался за ней. Карачка увидела его и свернула в сторону. Эйджер выругался вслух: теперь придется бить копьем между лопаток, куда попасть гораздо труднее. Он дождался, когда кобыла окажется достаточно близко к самке карака, чтобы заставить ее споткнуться, и вонзил в беглянку свое оружие. Та хрюкнула, передние ноги ее подкосились; она перекувырнулась, рухнула в грязь, выдирая копье из руки Эйджера, и перестала двигаться.
Эйджер издал победный клич. «Уже второй! Камаль наверняка пожалеет, что не отправился на охоту!»
Он проверил, нет ли поблизости еще караков, быстро спешился и прикончил добычу ножом. А затем услышал звук, издаваемый отнюдь не караком. Резко развернувшись, он увидел, как из травы на поляну выскочило что-то длинное и серое, величиной с половину четтской кобылы. Оно пробежало под одной из лошадей и, молниеносно распахнув широкую пасть, вспороло ей брюхо. Кобыла пронзительно заржала, взбрыкнула. Ее всадник тяжело упал на землю и оказался придавлен.
«Боже мой! – подумал Эйджер. – Это же степной волк!»
Зверь не стал дожидаться и приканчивать свою первую жертву, а помчался дальше, нырнув под брюхо другой лошади. Наездник увидел мчащегося волка и попытался развернуться но волк оказался слишком проворным и цапнул лошадь зубами за шею. Из порванного горла хлынула кровь, животное рухнуло наземь; увлекая так и оставшегося в седле хозяина. Волк прыгнул на павшую лошадь, порвал горло человеку и метнулся в сторону.
Эйджер не верил своим глазам – так быстро двигалась эта тварь. Остальные кони теснились, прижимаясь друг к другу, инстинктивно пытаясь найти защиту друг у друга, но люди знали – это как раз худшее, что могли сделать скакуны – и отчаянно пытались развести их в стороны, чтобы дать хоть какое-то место для маневра.
Эйджер выдернул из тела карачки копье и вскочил на собственную кобылу, после чего попытался заставить ее броситься на волка – но та лишь пятилась и выкатывала глаза. Волк бросился к сбившимся в кучу скакунам, пытаясь отыскать возможность прорваться в самую гущу. Мимо уха зверя просвистел дротик, а затем и стрела.
Одна лошадь вырвалась из общей группы, и Эйджер увидел, что на ней скачет Коригана. Волк зигзагом рванул прочь от нее, а затем направился к зарослям травы, с легкостью обогнав кобылу королевы. Коригана выпустила короткую белую охотничью стрелу. Та с резким звуком ударила в землю всего в шаге впереди от волчьей морды, и зверюга развернулась обратно к водопою. Лошадь без колебаний последовала за волком, и четты издали восхищенный крик. А затем он сменился криками ужаса, потому что волк внезапно обернулся и цапнул за одну из щеток над копытами. Лошадь споткнулась, и Коригана перелетела через ее голову, врезавшись в землю плечом. Прижав к груди лук, королева перевернулась. Волк не обратил на нее внимания и набросился на несчастное животное, расчленив его двумя движениями жестоких челюстей.
