– А ты? На чьей ты стороне?
– Веские доводы есть у обеих сторон, – пожал плечами Гудон. – Но я поддерживаю мою королеву.
– А ты? – повернулся Линан к Эйджеру.
– Я склоняюсь на сторону Камаля, ваше высочество.
– А Дженроза? Она участвовала в этом обсуждении? На чьей она стороне?
– У нее нет никакого опыта в подобных делах, – грубовато бухнул Камаль.
– Видимо, так же, как и у меня – хотя и она, и я заслуживаем того, чтобы нас все же поставили в известность, не так ли?
– Конечно, малыш, но мы не принимали никаких решений…
– За исключением того, какой курс действий мне следует выбрать.
– Все было совсем не так.
– Да всегда было именно так, Камаль. Я помню свои разговоры с тобой и Эйджером до того, как меня похитил Джес Прадо. «Линан, мы думаем, эта тактика будет наилучшей. Если ты не согласен, мы тебя не поддержим».
– Да никогда такого нe было! – возразил ошеломленный Камаль.
– Именно так все и было, – без злобы повторил Линан. – Но я изменился, Камаль. Такое случается, когда тебя похитят, изрубят на куски и вернут с порога смерти. – Он повернулся и зашагал прочь, не оглядываясь бросив через плечо: – Утром мы отправляемся в Верхний Суак.
После ухода других Камаль остался у костра. Эйджер заколебался было, но Камаль взмахом руки отослал его прочь, и он ушел, ничего не сказав.
– Ну, это был поворотный пункт, – тихо произнес про себя Камаль. Он ощущал гнев и стыд – сочетание, приведшее его в замешательство. Он всегда был уверен, что Линан в один прекрасный день станет самостоятельным и как принц, и как мужчина; но это произошло так внезапно и на такой лад, что застало его врасплох.
Он понял, что неправильно поступил, не подключив мальчика к обсуждению, но был уверен, что Линан принял решение в гневе. Если б только Камаль устроил все получше, Линан наверняка в конце концов склонился бы к его точке зрения.
«Это не то решение, какое принял бы его отец, – удрученно подумал он. – Генерал бы понял, насколько разумно оставаться поблизости от врага».
Но Линан был не таким, как его отец – во всех смыслах. Проявивший себя в бою, но еще не на войне, наследник скверного наследия, но также и наследник самого великого трона на континенте Тиир, жертва несправедливого суда, объявленный вне закона, Линан был чем-то намного большим и намного меньшим, чем когда-либо бывал его отец. Там, где Элинд Чизел был прям и прост, Линан был загадкой.
И все же Камаль подозревал, что Линан мог оказаться даже более великим. «Он также и мой сын».
Камаль не мог больше смотреть в будущее с той же уверенностью, какой некогда обладал. Всякая уверенность ушла из его жизни, ее сменили лишь смутные надежды. Эта мысль обеспокоила Камаля; он знал, что некогда его взволновал бы такой вызов как необходимость идти навстречу неизвестному.
И Линан – он впервые пренебрег его мнением. Это тяготило Камаля больше всего остального. Он чувствовал себя отвергнутым, и это ощущение вызывало у него гнев на собственную ребячливость и жалость к себе.
Камаль подбросил дров в костер, наблюдая, как тот разгорается все ярче и ярче.
Он мысленно покорился судьбе.
«Да будет так. Будущее теперь темно для меня, но я не дам Линану вступить в него в одиночку».
ГЛАВА 4
Солнце склонилось к закату, и Кендра сделалась золотым городом.
– Это небо – цвета моей любви к тебе, – промолвил Сендарус.
Арива покосилась в его сторону и увидела улыбку, которую он пытался скрыть.
– Я слышала более благозвучные песни даже от ворон, – отозвалась она.
– Но никакие вороны не любили тебя так, как я.
– Ах, прекрати это, – покачала головой Арива. – Тебе не нужно доказывать мне, что у тебя есть чувство юмора.
Сендарус поднялся с каменной скамьи, на которой они с ней сидели, и опустился на колени перед Аривой.
– Но есть столько всего, что я хочу доказать тебе, – серьезно произнес он, взяв ее за руки.
– У нас будет на это время. Целая жизнь.
– Ее не хватит.
Она поцеловала его в лоб и высвободила руки из его пальцев.
– Придется ей быть долгой. Ты получил послание от своего отца?
– Неужели мы всегда должны обсуждать дела, когда остаемся наедине друг с другом?
– Лучше разобраться с делами, чтобы они нам не мешали.
