ремешок шляпы на подбородке. Лошадь принялась тихонько ржать; ей хотелось вернуться к своим сестрам.
К принцу приближался всадник. Четт, слишком высокий для Гудона. Возможно, Макон. Нет, сказал он себе, узнавая явное самообладание всадника, а точнее – всадницы, так как это была Коригана. Она остановила лошадь рядом с ним.
– Я гадала, чем это ты занимаешься здесь в одиночестве, особенно в подобную ночь.
– Мне нравятся подобные ночи, – отозвался он.
Королева огляделась кругом, и Линан увидел удовольствие у нее на лице, когда она окинула взглядом Океаны Травы. Такое же удовольствие испытывал и он.
– Мне они тоже нравятся, – призналась Коригана. – Они буйные и какие-то свободные от человека. Возникает такое ощущение, словно нашей расы вообще не существует. Ты когда-нибудь испытывал такое?
От ее слов у него по спине пробежала дрожь; он вспомнил свои сны, в которых ему являлась Силона, а она, как ему представлялось, должно быть существовала задолго до появления человека.
– Только здесь, – быстро ответил Линан. – На востоке никак нельзя игнорировать существование цивилизации.
– Ведь тут
– Ощущение у меня именно такое, – кивнул Линан.
Коригана на мгновение задумчиво опустила голову, а затем сказала:
– Сожалею что встала между тобой и Камалем.
– Нам не требовалось, чтобы кто-то вставал между нами. Он все еще считает меня всего лишь самоуверенным и несколько безответственным мальчишкой.
– Ты не такой.
– Теперь уже нет.
– Он любит тебя.
– Знаю, и я люблю его. Сколько я себя помню, он был мне отцом.
– Ты говорил ему это?
Линан моргнул.
– Нет. Ему нет необходимости слышать это.
Коригана пожала плечами.
– Но вот мне нужно от тебя кое-что услышать. Ты решил отправиться в Верхний Суак, потому что счел этот курс наилучшим, или потому, что он шел вразрез с мнением Камаля?
– Вероятно, по обеим причинам. Мне как-то трудно вспомнить, что именно я думал той ночью; помню только свой гнев.
– Камаль той ночью тоже был в гневе.
– Он думал, я всегда буду следовать за ним, – фыркнул Линан.
– Теперь, когда ты становишься самостоятельным, думаю, обнаружишь, что он всегда будет следовать за тобой.
Налетел сильный порыв ветра. На руку Линана упали снежинки и тут же растаяли.
– Сонные Снегопады, – пробормотал Линан. Лицо Кориганы отразило ее удивление. – Гудон рассказывал мне, что эти холодные осенние ветры с юга почти всегда приносят снегопады, и их приход отмечает время, когда многие животные начинают впадать в спячку.
– Ты провел немало времени с Гудоном, разузнавая об Океанах Травы и о тех, кто в них живет. Это хорошо. Но название свое эти ветры получили не из-за впадающих в спячку животных.
– Да?
– Помню как-то однажды поздней осенью я с отцом воевала против одного мятежного четтского клана. Нас застиг один из этих снегопадов. На следующий день мы нашли двух наших дозорных замерзшими насмерть. Они уснули, да так и не проснулись. Вот потому мы и называем их «Сонными Снегопадами». – Снег вокруг них закружился еще гуще. – Нам следует вернуться.
– Я не засну, – заверил ее Линан.
– Но твоя лошадь может и заснуть.
– Надвигается снегопад, – отметил Эйджер.
– Да это просто ветерок, – ответил Камаль. Он проходился оселком по лезвию меча и почти не замечал ветра, начинающего завывать вокруг шатра в котором они сидели.
– Я его костями чую. С тех пор, как топор рассек мне спину, я сделался чувствительным к дождям и снегопадам. У меня от них мышцы ноют.
– Чушь, – крякнул Камаль.
– Я слышала похожие рассказы и от других, получивших серьезные раны, – рассудительно заметила Дженроза, сдерживая порыв сказать Камалю какую-нибудь резкость; его безапелляционность начинала ее утомлять.
Камаль начисто вытер клинок уголком своего пончо, а затем лизнул большой палец и провел им по
