В паланкине повисла напряженная тишина. Лерена начала было смотреть в окно, но ее взгляд постоянно возвращался к дяде. В эти моменты она замечала, что герцог тоже пристально за ней наблюдает. Большие немигающие глаза и съехавший набок парик придавали его облику нечто странное и даже нечеловеческое.
Подобное переглядывание украдкой быстро надоело императрице, и она открыто уставилась на Паймера, но взгляд старика ничего не выражал. Лерене показалось, что с таким же успехом можно наблюдать за каким-нибудь камнем.
Когда ехать оставалось несколько минут, герцог посмотрел на пустое место слева от себя и произнес:
— Да, я согласен.
Лерена и Уилдер переглянулись. Паймер обернулся к племяннице.
— Ваше величество, вы должны позволить мне первому войти в замок. Так, на всякий случай…
— На всякий случай?…
Паймер кашлянул и промямлил:
— На случай чего-либо непредвиденного.
Лерена уже пожалела, что взяла с собой герцога. Его рассудок после смерти Юнары и Избранных помутился куда сильнее, чем она предполагала сначала.
Старик умоляюще смотрел на императрицу.
— Конечно, дядя. Входите первым, если вам так хочется.
Герцог кивнул, успокоился и стал смотреть в окно. В свою очередь Лерена думала о том, мог ли Паймер иметь какое-либо отношение к тому проявлению Сефида, которое она наблюдала прошлой ночью. Или… или же именно
Издавна считалось, что Паймер — один из тех Кевлеренов, которым не дана возможность использования Сефида. Лерена являлась единственной из оставшихся в живых, кто знал, что некоторые способности
Однако никто не мог сказать, каковы последствия событий того дня, когда Лерена принесла столь огромную жертву — свою родную сестру. Конечно, это была вынужденная мера. Убийство каждого Избранного высвобождало энергию, необходимую для того, чтобы уничтожить всех членов ривальдийской ветви рода Кевлеренов. По прошествии нескольких часов мир был все еще наполнен Сефидом. Сознание Лерены скользило по нему, как рыба по весенней реке.
Размышления императрицы были прерваны резким окриком. Охрана Юнары продолжала нести свою службу, невзирая на отсутствие госпожи.
Гвардейцы из эскорта императрицы отозвались положенным образом, и паланкин беспрепятственно проследовал в ворота. Лерена видела, как во двор начали стекаться Акскевлерены. Лица их выражали смесь надежды и недоумения. К чувству вины в сердце императрицы прибавилась жалость. Один из слуг кинулся было открывать дверцу паланкина, но получил отпор у солдата эскорта.
— Все в порядке, — обратилась Лерена к гвардейцу, и тот с недовольным видом отступил.
Слуга вновь приблизился, открыл дверцу и низко поклонился.
Лерена собралась выйти из паланкина, но Паймер взял ее за руку.
— Я первый, помните? — сказал он. — На всякий случай…
Пожалуй, сумасшедший герцог произведет не лучшее впечатление на собравшихся во дворе, подумала Лерена. Пока она размышляла по этому поводу, старик уже вылез из паланкина. Удивленная императрица наблюдала за тем, как герцог поправил парик и уставился на Акскевлеренов Юнары. Те в испуге отпрянули.
Лерена быстро вышла наружу, приветливо улыбаясь.
— Дорогой дядя, — негромко сказала она, стараясь сохранять спокойствие. — Здесь все — преданные слуги, которые не причинят мне вреда. Они мне дороги. Пожалуйста, отойдите.
На мгновение Паймер насупился, затем сухо кивнул:
— Как пожелаете, ваше величество.
Помедлив немного, он отошел в сторону.
— Я была невнимательна к своим обязанностям, — великодушно произнесла Лерена, обращаясь к окружающим. — Я жестоко пренебрегала приближенными сестры. Вы терпеливо ждали моего приезда. У меня скопилось много неотложных дел… но все же не настолько неотложных, чтобы позабыть о моей главной обязанности — заботе о вас. Я прошу у вас прощения.
Эффект от речи был легко предсказуем. Собравшиеся Акскевлерены хором начали выкрикивать: «Вы не виноваты!», или: «В этом нет вашей вины!», или даже: «Мы знали, что вы приедете, ваше величество!»
Императрица скромно улыбнулась.
— Вы так добры. Благодарю за это. Знайте, я больше не пренебрегаю вами и принимаю всех вас к себе. Кроме того, я намерена сделать замок моей покойной сестры одной из императорских резиденций и хочу, чтобы вы продолжали работать в доме, где прожили всю жизнь.
Послышались редкие выкрики, заглушаемые аплодисментами. Лерена, ожидавшая больших проявлений благодарности, решила, что Акскевлерены не до конца поняли смысл сказанного.
Императрица подняла глаза на внушительное сооружение — главную резиденцию Юнары, почти такую же огромную, как и императорский дворец. За ней виднелся краешек еще более внушительного купола, вмещавшего птичник погибшей сестры.
Лерена подумала, что этот мрачный замок чем-то напоминает мавзолей. И будет кощунством войти в него.
Может быть, Юнара и была некогда могущественна, но теперь о здании позаботится Лерена. Это ее право и обязанность. Ради пользы империи.
— Ради пользы империи, — процедила она сквозь зубы и сделала шаг вперед.
Внезапно снова вмешался Паймер:
— Ваше величество, я настаиваю…
— О, дядя! Ради Сефида!.. — раздраженно бросила императрица, отодвинула герцога в сторону и направилась к замку.
Паймер стоял неподвижно, а мимо него проходили люди. Императрицу сопровождала практически вся охрана, Уилдер и большинство Акскевлеренов, собравшихся во внутреннем дворике.
Герцог ощущал в равной степени смятение и унижение. Он заметил, что двое охранников, оставшихся во дворе рядом с паланкином Лерены, наблюдают за ним; встречаясь со стариком глазами, молодые люди быстро отводили взгляды.
Паймер не понял, что произошло. Он-то думал, что племянница согласилась пропустить старого Кевлерена вперед. Единственным его желанием, равно как правом и обязанностью, было защитить Лерену. Старик очень любил дочь своей сестры, предыдущей императрицы.
Его племянница…
Да, Паймер желал оградить и защитить ее от другой своей племянницы, ужасной Юнары…
Герцог нахмурился. А где же Юнара? Почему она не вышла встретить сестру? Старик повернулся, чтобы спросить Идальго, что он об этом думает, но обнаружил, что Избранного нет рядом. Наверное, ушел с остальными…
С Вардарских гор подул холодный ветер. Стоя во дворе, Паймер ощутил себя замерзшим старым дурнем. Вероятно, ему лучше вернуться обратно.
Он бросил взгляд на охранников — те все еще таращились на него. Нет, нужно остаться. Герцог почувствовал, что парик немного съехал, и поправил его.
Ну почему Лерена обошлась с ним так постыдно? Он — герцог, к тому же ее дядя, с ним следует
