откусил.
— К вам возвращается аппетит, — заметила девушка. — Это хороший знак. Значит, вам стало лучше…
Раньше Намойя не осознавал этого, однако сейчас понял, что так оно и есть. Он был
Жадно сжевав кусок хлеба, принц попросил еще, затем потребовал сыр и мясо.
Когда трапеза закончилась, Квенион помогла Намойе налить пива. Ее руки накрыли его ладони. Какие же они теплые!..
— Спасибо, — сказал принц, допивая пиво. — Я чувствую, что почти…
Он замолчал, не вполне уверенный в том, как именно себя чувствует. Пожалуй, «спокойно» — подходящее слово. Первый раз за долгое время Намойя ощутил
— Кажется, я начинаю поправляться, — произнес он. Лица Квенион принц, конечно, не видел, но готов был поклясться, что в данный момент она пристально наблюдает за ним.
— Спасибо, — еще раз произнес Намойя, на этот раз более искренне.
С Чиермой произошел весьма странный случай.
Возвращаясь в Геймвальд после инспектирования казарм у границы с Хамилаем, он увидел, как железные ворота запылали легким, почти невидимым голубым пламенем. Он зажмурился, но сияние не исчезло.
— Ты это видела?… — спросил губернатор у Феруны. Женщина посмотрела на ворота и пожала плечами.
— Ты что, не замечаешь ничего необычного?
— Прошу прощения, ваша светлость, нет. А что там такое?…
Чиерма оставил ее вопрос без ответа и поинтересовался у молодого лейтенанта, начальника его охраны, не видит ли он чего-то такого на воротах.
Лейтенант долго всматривался сначала в указанную сторону, а затем в лицо губернатора.
— Нет, ваша светлость. Не желаете, чтобы я отправил одного из своих людей на разведку? Если скажете, что предполагается обнаружить…
Чиерма покачал головой.
— Наверное, вы переутомились, — предположила Феруна. — День был длинный…
Губернатору не спалось. Он снова прокручивал в голове странное событие. До этого никогда ничего не мерещилось. Правда, он уже видел подобное свечение, но только в момент действия Сефида…
Вероятно, стоило позволить лейтенанту отправить кого-то на разведку. А вдруг там кто-то из хамилайских Кевлеренов?…
Чиерма раздраженно заерзал. Ну вот, теперь его разум подвержен галлюцинациям… У Кевлеренов нет причин проделывать такой огромный путь до Геймвальда лишь для того, чтобы поиграть с
Должно быть другое объяснение.
Он потер глаза и устроился поудобнее. Другое объяснение просто
Губернатор крутился и метался по постели. В голову лезли мысли о сотне неотложных дел… самым важным из которых было появление голубого сияния на воротах.
— Будь леди Энглей здесь, она все бы мне объяснила, — прошептал Чиерма себе под нос, чувствуя, как на него накатывает волна одиночества.
Ночи в Беферене были холодными — несмотря на то что половина весны осталась позади. Незадолго до сумерек туман, пришедший с моря, окутал город. Плащ Харкера покрылся капельками ночной росы. По коже забегали мурашки. Президент поежился, понимая, что причиной тому был не только холод.
Перед ним стояли двое мужчин. Первый — высокий морщинистый моряк с одной рукой и страдальческим выражением лица. Казалось, что он не замечает ни холода, ни тумана. Второй — Велан Лаймок, которому одновременно удавалось выглядеть несчастным, угрюмым и напуганным.
Лаймок взял из рук президента запечатанный пакет и сунул его под свой непромокаемый плащ.
— Не подведите комитет, — сказал Харкер.
— Нет, — пренебрежительно бросил Лаймок и быстро добавил: — Конечно же, нет.
Харкер повернулся к моряку.
— А вы, капитан Ровард, убедитесь, что тысяцкий Лаймок добрался куда надо.
— Я еще ни разу не подвел Ривальд, — хрипло возразил мужчина. — И не намерен этого делать впредь.
Харкер кивнул, чувствуя, что повел себя как полный дурак.
Капитан Ровард не заслуживал подобного обращения. Он — самый лучший и опытный офицер в маленьком военно-морском флоте республики. Если и был человек, способный отправиться в Сайенну и возвратиться обратно в короткий срок, необходимый для спасения Ривальда, то это, без сомнения, он.
— Наши судьбы в ваших руках, — сказал президент. — И я знаю, что они в безопасности.
Ровард кивком ответил на комплимент.
— Если мы хотим успеть до отлива, то нужно идти. Будут ли еще какие-то указания?
Харкер покачал головой, но как только Лаймок и капитан собрались уходить, он схватил тысяцкого за руку и произнес:
— Обещайте Намойе Кевлерену все. Все что угодно. Но привезите его обратно в Ривальд.
Чиерма проснулся незадолго до рассвета, быстро оделся и вышел из замка. Наконечники копий у подуставшей за ночь охраны горели голубым.
Он направился к могиле Энглей.
Она уже ждала его там.
Вероятно, губернатор должен был испытать нечто похожее на шок или крайнее удивление, но вместо этого Чиерма почувствовал облегчение. Часть его всегда ждала ее возвращения.
— Я все еще зла на тебя, — тихо и почти равнодушно произнесла леди Энглей.
Этот тон всегда приводил его в бешенство.
— Полагаю, на сей раз у вас, ваше высочество, есть на это полное право.
— Ты понимаешь, что это не сон. Это Сефид. Теперь его так много, что происходят вещи, ранее неслыханные.
— О чем вы?…
Он вытянул перед собой руки. Кулаки сжались так сильно, что ногти вонзились в ладони. Чиерма ощутил боль. Она права, это не сон. Но мысль не успокоила.
— Иногда мне кажется, что я знаю, в чем дело, но иногда… — Энглей слегка покачала головой.
— Мне жаль, что так случилось, — произнес губернатор. Она наклонила голову и посмотрела на него.
— Да, я знаю. По крайней мере это не ты убил меня.
— Я хотел…
— Но ты любил меня слишком сильно.
— Поэтому и хотел убить. Не хватало храбрости.
Женщина легла на собственную могильную плиту.
— Ты ведь знаешь, что она придет, не так ли?…
Губернатору понадобилось несколько мгновений, чтобы сообразить, о чем речь, затем он
