рухнул без сознания.
Полома перевел дух, еще не веря, что все так закончилось. Колени его подогнулись, но он сохранил самообладание и остался стоять прямо.
— Идиот, — бросил он поверженному незнакомцу.
Глава 14
Паймер был заворожен голубым сиянием, исходившим от главных ворот замка Юнары. Идальго даже пришлось помахать рукой перед лицом хозяина, чтобы привести его в чувство.
— Что это?… — слабым голосом спросил Паймер, неохотно отводя взгляд от ворот.
Как только он посмотрел в сторону, мир неожиданно предстал перед ним во всем великолепии. У старика возникло странное чувство, что все это не больше чем сон. Стоявшие неподалеку охранники покосились на герцога, но Паймер ничего не заметил.
— Ничего хорошего из этого не выйдет, вы ведь знаете, — сказал Идальго. — Вы не можете Обладать…
— Я — Кевлерен. Меня притягивает, как мед — пчелу…
— Как падаль — рака. В любом случае то, что вы видите, принадлежит императрице Лерене.
— Почему?
— Она все и создала. Сначала осталось немного… лишнего, но позже все было израсходовано. — Избранный хитро подмигнул. — Вами, например.
Паймер повернулся к воротам и заметил, что императрица пристально смотрит на него.
Она тоже видит сияние, понял герцог.
— Кто еще может видеть это?…
Идальго пожал плечами.
— Никто. По крайней мере в Омеральте.
— Хватит, дядя, — громко сказала Лерена и сурово посмотрела на старика. — Я устала не замечать ваши маленькие шалости, но когда на вас смотрит весь двор!.. Я не могу больше глядеть на это сквозь пальцы!
Паймер обернулся и заметил, что все, кто находился в пределах слышимости, уставились на него. Идальго пожал плечами, но не сказал ни слова.
Герцог поклонился императрице.
— Ваше величество… — произнес он.
— И поправьте ваш парик!
— Ваше величество… — повторил Паймер. Повисла напряженная тишина. Все чего-то ждали. Но чего именно — никто, за исключением Лерены, не знал.
Несмотря на то что лето практически наступило, здесь, в тени Вардарских гор, воздух по утрам все еще оставался холодным, поэтому изо рта каждого из присутствующих вырывались маленькие облачка пара. Точь-в-точь паровые экипажи, подумал Паймер и тихо рассмеялся.
От взгляда, которым одарила его Лерена, у герцога по спине пробежали мурашки. На секунду он даже не узнал ее лица — так сильно оно изменилось.
Она больше не его племянница, уже нет…
Паймер отвернулся от императрицы. Он опасался того, что могла сделать Лерена, но тут его внимание отвлекли охранники, открывавшие ворота.
Во двор вошли двое мужчин. В одном из них старик узнал ривальдийского посла, другой оказался его слугой.
Вошедшие остановились, явно пораженные тем, что у ворот их встречает сама императрица со всей свитой.
— Мы ждали вас, посланник, — величественно приветствовала Авенела Лерена.
— О, я вижу, ваше величество, — пролепетал Кенди. Помедлив, он подошел к императрице, сделав слуге знак следовать за ним. У Паймера создалось впечатление, будто он сидит в театре, а на сцене разыгрывается фарс вроде тех, что ставят на площади в рыночные дни. Да, сейчас ведь все еще весна, напомнил ему внутренний голос.
Так, может быть, это и есть фарс?…
Кенди низко поклонился императрице.
— Не знал, что меня ожидают, — сказал он. — Иначе я бы поторопился.
— Разумеется, — без тени усмешки в голосе произнесла Лерена и протянула руку.
Авенел вспыхнул так, словно был пойман учителем в тот момент, когда писал на парте непристойность.
— Дайте его мне, — приказала императрица. Паймер с интересом наблюдал за тем, как смущение на лице посла сменилось враждебностью. Часть души герцога ликовала и поддерживала толстяка из холодного Ривальда.
Однако Авенел не стал никуда посылать Лерену, а полез в карман камзола, достал оттуда официальное письмо и передал его императрице.
Даже не взглянув на конверт, Лерена передала письмо человеку, стоявшему слева от нее.
Опять этот пронырливый канцлер Малус Майком…
Малус вскрыл конверт, быстро пробежал глазами письмо, а затем громко произнес:
— Ваше величество, Комитет безопасности республики Ривальд любезно и от всего сердца приглашает вас посетить столицу республики с тем, чтобы способствовать установлению мирных и дружественных отношений между республикой Ривальд и Хамилайской империей отныне и навсегда!..
Паймер подумал, что все это очень странно и необычно. Майком закончил чтение письма. Стояла мертвая тишина; герцогу показалось, что затих весь город. Мир словно затаил дыхание, ожидая, как будут дальше разворачиваться события.
У Паймера моментально пропало ощущение, что он наблюдает за фарсом. Перед ним была сама история. Больше того — ее переломный момент.
— Это конец, — прошептал ему на ухо Идальго.
— Я принимаю приглашение, — величественно произнесла Лерена и повернулась к принцу Родину. — Вы будете управлять страной в мое отсутствие, кузен. Канцлер Майком поможет вам.
Родин, начавший было расплываться в счастливой улыбке, при упоминании имени Майкома стал мрачнее тучи, однако нашел в себе силы вежливо поклониться императрице.
Кенди изо всех сил старался выглядеть довольным.
— Когда ваше величество желает отправиться в путешествие? Если вы дадите мне знать в течение нескольких недель, я распоряжусь, чтобы в Беферене начали подготовку…
— К чему ждать, посол? — ответила Лерена и тихо рассмеялась.
Она хлопнула в ладоши, и ворота тут же распахнулись.
— Мы отправляемся немедленно!..
Кенди не знал, что сказать или сделать.
Он понимал, что нельзя заявить: «Нет, ваше величество, вы пока не можете отправиться в Ривальд». Однако понимал и то, что нельзя больше стоять перед воротами, загораживая путь процессии.
Посол слабо улыбнулся, поклонился императрице и отошел в сторону, позволяя Лерене прошествовать мимо.
Когда она оказалась рядом, Кенди вытаращил глаза. Это была не императрица, а незнакомая
