– Спокойней, – ровно посоветовал он.
Чариона громко фыркнула, словно рассерженный бык.
– Прости, – напряженно произнесла она. – Но, бога ради, ведь это же
– Сами по себе – нет, – спокойно возразил он. – Никуда они не денутся. Если попробуют скрыться, мы их перебьем. Но мы не можем добраться до них за ограждением, во всяком случае, без доспехов. Отправим гонца за подкреплением из Спарро. – Он жестом подозвал к себе одного из рыцарей и распорядился: – Возьми трех сменных лошадей. Загони их всех, если понадобится, но к завтрашнему дню доберись до Спарро. Сообщи о случившемся Томару. Передай ему, что нам нужны лучники и тяжелая пехота. Скажи Томару, что мы загнали Линана в ловушку.
– Незачем, – сказал другой рыцарь.
Чариона и Гален дружно посмотрели в ту же сторону, куда и он. С востока подходила новая колонна всадников – по меньшей мере, в пятьсот мечей – и над ними развевался стяг Чандры.
Линан невысоко оценил их шансы, когда увидел, что враг превосходит его четтов числом три к одному. На данный момент, укрывшись за ограждением из земли и стволов, они могли выдержать их натиск, но потом враг подтянет лучников и тяжелую пехоту, а может, добавит еще тяжелой кавалерии, и тогда все будет кончено. Он подумал об отступлении в лес, но четты сказали, что лошади нипочем не желают в него заходить; Линан было подумал, что теперь-то, со смертью Силоны, они не станут противиться, но когда попытался завести одну кобылу под полог леса, то за свои старания чуть не получил копытом по голове. Как он догадывался, собранное Силоной в этих зарослях зло переживет ее на несколько лет. Во всяком случае, боль, которую она причинила ему, останется с ним до конца его дней.
Как ни нелепо, но из-за того, что он был с ними, Краснорукие нисколько не волновались. Он же вернувшийся Белый Волк, он непобедимый король; бояться нужно не им, а врагам.
– Надо прорываться, – сказал он Рософу. – Иного выбора нет. Скоро враг подтянет свежие войска, и мы окажемся в западне. Единственная возможность – прорываться немедленно.
Рософ взволнованно кивнул.
– Лучше мчаться дальше верхом, чем застрять за какой-то стеной вроде этой.
– Прикажи эскадрону приготовиться.
Рософ передал команду.
– Скачем строго на север, – велел Линан, когда все уселись в седла. – Если кого-то из нас ранят или под кем-то убьют лошадей, остальные должны скакать дальше, не останавливаясь. Некоторые пробьются.
Четты ответили спонтанным нестройным «ура», и Линан почувствовал, как сердце у него зашлось от гордости, что такие лихие наездники из Океанов Травы связали свое будущее с его жалкими честолюбивыми устремлениями.
– Нет, – передумал он. – Я был неправ. Мы никого не бросим в беде. Если кого-то ранят, то ближайший к нему всадник возьмет у него узду. Если кто потеряет лошадь, ближайший всадник подберет его. Мы либо выживем, либо погибнем вместе. Я больше не покину вас.
На этот раз «ура» вышло хриплым. Линану подумалось, что Краснорукие, должно быть, слышали подобные речи всю дорогу от самого Даависа.
– Ваше величество, – доложил один из четтов. – Еще кавалерия.
Торжествующий крик замер у них в горле. Линан посмотрел на восток, увидел стяг Чандры и понял, что для них это означало конец.
– Простите меня, – произнес он, но так тихо, что никто не услышал его.
Ни к чему им слышать его отчаяние. Он посмотрел на свою правую руку. Сломанное запястье полностью исцелилось. А вот ожог от докрасна раскаленной рукояти меча так и не зажил. Ладонь представляла собой месиво из окаймленных синим волдырей и кровавых порезов. Со смертью Силоны он перестал исцеляться как вампир. Он снова был полностью человеком.
Это могло бы произойти и в более удобное время, подумал он, но почувствовал невольное облегчение при мысли, что умрет человеком, а не чем-то иным, не чем-то, превращающимся в существо вроде Силоны.
Четты смотрели на него, ожидая, что он скажет еще. И он видел по их глазам, что они ждут от него отнюдь не капитуляции.
– Ну, мои храбрые Краснорукие, – обратился он к ним, – сегодня вы покажете себя самыми свирепыми воинами в Тиире. Обещаю вам, ваши потомки будут петь песни об этом сражении и о вашем участии в нем.
Он снова повернулся к врагам. Теперь они увидели, что именно делали четты, и совершали маневр с целью перехватить их.
– Полагаю, никто не прихватил с собой мое знамя?
– Конечно же, прихватили, – возмутился Рософ и вытащил сверток из седельной сумки.
Как заместитель командира, когда Сунатай была еще жива, за знамя отвечал он. Спрыгнув с лошади, он нашел длинную и тонкую ветку, привязал к ней стяг, а затем снова вернулся в седло и сапогом заклинил древко самодельного штандарта в своем правом стремени.
– Вот и отлично, – одобрил Линан, оглядываясь через плечо посмотреть, как ветер подхватит полотнище стяга.
После чего поднял руку, собираясь дать сигнал к атаке, когда случилось нечто необыкновенное. Свежая кавалерия Чандры проехала мимо обложившей их части, развернулась кругом, словно нарочно подставляя четтам свои фланги, и проследовала дальше. Один-двое четтов выпустили по стреле, но большинство было слишком удивлено, чтобы как-то прореагировать. Наконец колонна встала между четтами и остальными врагами, всадники развернулись направо и опустили копья – направив их на своих соотечественников.
