Пора и тебе признать этот простой факт.
Дженроза высвободила руку.
– А Камаль? Чем ему предназначалось быть, прежде чем его убили?
Эйджер покачал головой.
– Это несправедливо. Ты была его возлюбленной, но мы с Линаном тоже любили его.
Дженроза устыдилась и прикрыла глаза.
– Извини…
– Разве тебе не приходило в голову, что нашей четверке было предназначено покинуть Кендру именно тогда, когда мы ее покинули? Что у судьбы – или у бога, или у того, кто там еще управляет нашими жизнями – была для нас какая-то цель? Линан станет королем Гренды-Лир, теперь я не сомневаюсь в этом. Я, человек, принадлежащий океану, правлю кланом, названным в его честь. Ты, школярка-магичка, которая так и не вписалась в теургию, открываешь, что ты, наверное, самый могущественный маг из всех ныне живущих. А Камаль… Камаль был нашим героем и жертвой. Четты будут помнить его дольше, чем тебя или меня. Каждый раз, когда какой-нибудь четт прошепчет имя Линана Розетема, Белого Волка, он будет также шептать имя Великана, Камаля Аларна. Его жизнь была ценой, уплаченной за такую судьбу. От него она зависела не больше, чем наша от нас.
– И какой же будет наша цена? – спросила она едва слышно.
– Не знаю. – Эйджер отвел взгляд.
– Я вижу в своем будущем только кровь, но не знаю, чья это кровь.
– Не бойся, Дженроза. Мы все зашли уже слишком далеко и нам больше не стоит бояться.
– Я не верю в рок, Эйджер, – сказала она. – Это было бы худшей судьбой, чем ты можешь себе представить.
Едва произнеся эти слова, она поняла, что сказала правду, и некоторые сомнения оставили ее душу.
Линан сидел на троне Чарионы. Тот был ему почти по размеру. «Тогда, должно быть, такая моя судьба – обладать им», – сказал он себе.
Стоящий перед ним пожилой мужчина являл собой странную смесь страха и презрения. Выглядел он вполне заурядно, Линан не заметил бы его в толпе, но в характере этого человека ощущалось нечто такое, что он находил очень привлекательным, хотя и не мог пока точно определить.
– Мне сказали, что вас зовут Фарбен, – заговорил Линан.
– Да. – Один из Красноруких ткнул его в спину навершием меча. – Ваше величество, – нехотя закончил Фарбен.
Линан скрыл поуулыбку за поднятым к лицу пальцем.
– И вы были секретарем Чарионы?
– Секретарем
– Вы знаете, куда она отправилась?
– На верховую прогулку, – ответил Фарбен. – Я ожидаю ее скорого возвращения.
– Несомненно, вместе с армией.
– Вне всяких сомнений.
– А вы остались тут защищать ее дом и очаг? – Фарбен не ответил. – Это был очень храбрый поступок.
– Я привязан ко многим произведениям искусства в этом здании: к статуям, картинам, книгам. Мне хотелось быть уверенным, что ваши варвары не используют их в качестве дров или туалетной бумаги.
За эти слова Фарбен заработал еще один тычок в спину. Он покрылся потом.
– Эти так называемые варвары теперь правят в вашем доме, Фарбен, – обыденно сказал Линан. – Я бы на вашем месте был поосторожней с тем, что говорю о них.
– Мой дом там, где живет моя королева. Четты никогда не будут править там.
«Вот именно это мне в нем и нравится, – подумал он. – Его преданность. Он оцепенел при виде меня, и все же не отречется от своей присяги на верность Чарионе».
– Я хочу, чтобы вы поработали для меня, – сказал Линан. Фарбен уставился на него, широко раскрыв глаза. – Мне нужен помощник для управления этим городом, кто-то, знающий его.
– Вы не можете предлагать этого всерьез.
– Вы будете служить Чарионе, – добавил Линан.
На это Фарбен нервно рассмеялся.
– Отличная шутка, ваше величество.
– Если вы и вправду верите, что она вернется, то наверняка ваш прямой долг – позаботиться о том, чтобы ее город сохраняли для нее?
Лицо Фарбена отразило замешательство.
– Я уже восстановил стены и городские ворота. Большая часть обломков убрана. Мои хаксусские союзники восстанавливают дома и лавки. Я хочу, чтобы жизнь здесь как можно быстрей вошла в нормальное русло, но чтобы сделать это лучше всего, мне нужен человек, готовый взять на себя
