титул, но кто тем не менее являлся членом семей. Это и делало их идеальными заложниками и обеспечивало покладистость титулованных родственников. Как, например, Линнхайд, младшая дочь Арнульфа.
– Вы, должно быть, гордитесь своей дочерью, – продолжила Сольвейг. – Я уверена, сельваратцы оценят ее советы.
– Она всего лишь ребенок, – покачал головой Арнульф.
– Она – младший капитан войска, – возразила Сольвейг.
Звание, следующее за сержантом, означало, что под ее командованием находилось не менее сорока солдат. Вне сомнения, как и большинство офицеров в армии, Линнхайд обязана своему положению должности отца, а не собственной компетентности, однако это не снимало с нее ответственности. Слишком поздно отцу вступаться за дочь.
– Если бы вы поговорили с послом и объяснили ему, что Линнхайд принесет больше пользы дома, я был бы вашим должником.
– А вы сами обращались к графу?
– Он отказался устроить частную аудиенцию, – признался Арнульф. – Однако он прислушается к вам.
– Мне кажется, вы переоцениваете степень моего влияния на графа Магахарана, – развела руками Сольвейг.
Взяв в руки гребень и расческу, она сделала знак рукой владелице лотка, которая занималась другими покупателями, пока они разговаривали.
– Вы говорили, серебряный латт?
– Три, – ответила с улыбкой женщина, готовая поторговаться.
– Они прекрасны, но… – начала было Сольвейг.
– Договорились, – прервал их советник.
Он достал из-за пояса кошелек и копался в нем, пока не нашел три серебряных латта, которые и вручил купчихе. Та от удивления быстро заморгала, но крепко сжала монеты в кулаке.
Хозяйка аккуратно завернула расческу и гребень в отрез бархата и положила их в резной деревянный ларец. Она протянула его Арнульфу, но тот отмахнулся, и владелица лавки передала покупку Сольвейг.
Когда они отошли от купчихи, девушка отчитала советника:
– Я не могу принять подарок. О чем вы думали, заплатив так много?
– Они ваши, – ответил он. – В знак моей дружбы.
Значит, это подкуп. Неловкий поступок, однако теперь Сольвейг больше не сомневалась, что советник искренне беспокоится за безопасность дочери.
– Я не могу вам ничего обещать, – сказала Сольвейг.
Она разделяла страх Арнульфа, но на карту было поставлено больше, чем жизнь одного младшего капитана.
– Помогите освободить Линнхайд, и вы заслужите мою благодарность, а она дорогого стоит. Многие при дворе обязаны мне, а вам в ближайшие дни могут понадобиться друзья, – продолжил он.
В просьбе прозвучала завуалированная угроза. Теперь Арнульф вел себя как настоящий придворный, которых она так хорошо изучила.
На ее удачу, на следующий день Сольвейг пригласили на частный ужин с графом Магахараном. Как посол граф располагал несколькими комнатами в королевском дворце, но помимо этого он содержал еще и отдельную резиденцию в городе. Именно там граф предавался развлечениям и туда же он уходил, когда хотел скрыться от чужих взглядов. Некоторые считали, что посол содержит любовницу, но скорее всего он удалялся в резиденцию, когда хотел обсудить вопросы подальше от любопытных глаз или ушей во дворце.
За два года, в течение которых Сольвейг находилась при дворе, она подружилась с послом. Казалось, он получал удовольствие от ее компании или, возможно, ему были приятны разговоры с человеком, который знал его родной язык. Она и раньше несколько раз ужинала наедине с ним, но это – первое приглашение, которое она получила с момента создания так называемого протектората.
К ужину Сольвейг оделась с особой тщательностью, выбрав шелковое темно-синее платье, подчеркивающее фигуру. К наряду она надела единственное украшение – золотой кулон с выгравированной печатью рода ее отца. Магахаран достаточно умен, чтобы понять намек. Ей не нужны драгоценности, чтобы демонстрировать свое богатство, поскольку она – следующая баронесса Эскера.
Как только Сольвейг пришла, слуга отвел ее в сад, где стоял стол, накрытый на двоих. Посол угостил гостью бледно-желтым вином, которое привез из родных краев, а потом они немного прогулялись по саду.
Сольвейг умела играть в дворцовые игры как никто другой. Она восхищалась растениями, особенно белоснежным цветком из Сельварата, поинтересовалась, привез ли он эту изысканную редкость из родных краев или вырастил из семян уже в Джорске. За ужином они обсудили разницу в климате двух государств и возможность вырастить тропические сады на его родине, как это часто делается в южных землях Джорска. Девушка высказала мнение, что это вполне возможно, если защищать сад зимой стеклянными стенами, а Магахаран возражал.
Ужин проходил в обстановке взаимного уважения. Сольвейг никак не удавалось выяснить причину приглашения, если только встреча не имела целью привлечь внимание к тому факту, что они наслаждались приватным ужином. Это укрепило бы ее положение при дворе и гарантировало, что не только советник Арнульф начнет искать ее расположения. Но Сольвейг не догадывалась, почему граф Магахаран даровал ей свое покровительство, не требуя ничего взамен.
Граф и раньше оказывал ей знаки внимания. Сольвейг постоянно выпытывала у него новости о матери и
