предположение подтвердил доктор Хоппе, севший напротив, по другую сторону стола.
— Виктор читает Библию, — сообщил он.
Мальчик не пошевелился, а его отец, похоже, сильно нервничал. Он все время тер одной рукой другую, а когда пастор смотрел на него, быстро отводил взгляд.
— Это хорошо, — сказал пастор.
Он взглянул на Виктора, который и в самом деле смотрел в книгу, но при этом сидел так, будто отец запретил ему шевелиться. Сколько же ему сейчас лет, подумал пастор. Почти шесть?
— Но он может гораздо больше, — сказал доктор, сделав ударение на последнем слове. — Не так ли, Виктор?
Мальчик не отреагировал, и пастор даже не знал, кому сейчас больше сочувствовать.
— Виктор, закрой-ка Библию, — велел доктор.
Тот послушался, хотя пастору хотелось, чтобы он немного почитал вслух.
— Господин пастор, назовите какой-нибудь стих из Ветхого Завета.
— Что вы имеете в виду?
— Просто две цифры. Глава двенадцать, стих седьмой, к примеру.
Пастор пожал плечами.
— Может, глава седьмая, стих шестой?..
Ему самому сначала надо было вспомнить, что сказано в той главе, но доктор не дал ему такой возможности и кивнул, показав, что надо обращаться к Виктору. Он посмотрел на мальчика и повторил:
— Глава седьмая, стих шестой.
Пока он произносил эти слова, ему вспомнился сам стих.
В комнате повисла тишина. Было слышно только, как тикают часы на камине. Доктор отвел взгляд. Рядом с часами под стеклянным колпаком стояла статуэтка Девы Марии, а над ней висели засушенные пальмовые ветки с прошлогодней Пасхи.
— Виктор, глава седьмая, стих шестой, — раздался голос доктора.
Краем глаза пастор взглянул на мальчика. Он ни разу не слышал, чтобы тот говорил, и сейчас, судя по поведению, от него тоже не следовало этого ждать. Доктор снова повторил настойчивым тоном:
— Виктор, пастор Кайзергрубер о чем-то спросил тебя.
«Надо заканчивать это мучительное представление», — подумал пастор.
— Может, попросить мальчика просто почитать из Библии? — предложил он. — Это ведь тоже…
— Нет-нет, он может! Он делал это уже сотни раз. Он просто упрямится! Глава седьмая, стих шестой, Виктор!
Он тоскует по жене, понял пастор. Ему надо за что-то ухватиться.
— Герр доктор… — начал он.
— Вы ведь не верите мне, да? — резко перебил его доктор. — Вы думаете, я все это придумал. Вы думаете, что Виктор дебил, ведь так?
— Герр доктор, нет ничего страшного в том, что ваш сын дебил. Вам нечего…
— Покажи же ему, Виктор! Докажи, что он не прав!
— Ему не нужно…
— Молчите!
Пастор явно испугался, и, увидев это, доктор понял, что перегнул палку.
— Виктор должен заговорить, — сказал он уже спокойнее.
Он мог спрятать свою злость, но не отчаяние.
Однако Виктор ничего не говорил, и пастор видел по налившемуся краской липу доктора, каких сил ему стоит сдерживаться. Пастор еще подумал, не стоит ли сказать, что для Виктора, возможно, все-таки найдется место в Ля Ша-пели, хотя он и не был в этом уверен. Но он решил, что разумнее будет промолчать. Он отодвинул стул и поднялся.
— Мне действительно пора идти, герр доктор. Мне очень жаль.
Доктор даже не встал, чтобы попрощаться. Он только сдержанно кивнул. Пастор Кайзергрубер не знал, нужно ли еще что-нибудь сказать. Напоследок он еще раз взглянул на Виктора и подумал: «Я пытался его спасти, но больше ничего не могу поделать».
— Аминь.
Это говорили все пациенты, когда получали что-то от пастора Кайзергрубера. Марк Франсуа иногда говорил: «Аминь, и пошел вон!», но это было неправильно. В этом случае сестра Милгита его потом наказывала. Они говорили так, когда получали от пастора тело Христово. А тот, кому пастор ничего не давал, должен был молчать. Так велела сестра Милгита.
«Разве мой отец этого не знает? — думал Виктор. — Разве сестра Милгита ему не объяснила?»
Карл Хоппе думал, что до этого дня все шло хорошо. С тех пор как он дал сыну Библию, мальчик переменился. Как будто, раскрыв Библию, раскрылся он сам.
Иногда он думал, что это произошло из-за пощечины. Что удар разбудил то, что все это время скрывалось в мальчике. Но такие мысли он предпочитал гнать от себя. Да, причиной была Библия. Этим подарком он завоевал доверие сына. Он дал мальчику точку опоры, хотя сам все время думал, что воспоминания о монастыре надо скорее стереть.
Нет, они не начали вести друг с другом задушевные беседы, он и Виктор, нет, скорее, они обменивались словами. Отец что-то спрашивал, а Виктор отвечал: «да», или «нет», или «не знаю». О чем мальчик думал на самом деле, можно было только догадываться. Даже когда доктор рассказывал важные вещи, Виктор не реагировал.
— Женщина, которая лежала наверху, ты ее помнишь? — начал он однажды.
Виктор кивнул.
— Это была твоя мать.
Виктор даже не взглянул на него. С тем же успехом он мог сказать, что сегодня хорошая погода. Тогда он добавил:
— Она была больна.
И это было все, что он когда-либо рассказал мальчику о ней. Виктор никогда и не спрашивал. В вопросах он был так же скуп на слова, как и в ответах.
Однажды Виктор спросил:
— Как мне стать доктором?
— Надо много учиться и много читать.
— И всё?
— Еще надо быть добрым к людям. И делать добро.
— Быть добрым. Делать добро, — повторил Виктор.
Это был ничего не говорящий ответ, но Виктору его было достаточно, он кивнул и продолжил делать то, чем в тот момент был занят. Чаще всего он читал Библию.
Виктор читал вслух, а его отец исправлял ошибки. Как только Виктор научится читать без ошибок, он покажет его пастору Кайзергруберу. Так доктор решил спустя еще несколько дней после похорон и поэтому хотел заранее заинтриговать пастора. Это был вызов.
А когда он однажды заметил, что Виктор не только умеет читать, но и может пересказывать наизусть большие куски текста, то поднял планку еще выше. Пастор Кайзергрубер потеряет дар речи от изумления.
Для Виктора это, казалось, не составляло труда. Вероятно, он видел в этом игру, хотя никогда не подавал вида, что ему нравится. Он вообще никогда не показывал своих эмоций. Это в нем не изменилось. И это продолжало злить доктора. Впрочем, для того чтобы лишить пастора дара речи, у Виктора ума было достаточно.
Но то, что должно было стать победой, в результате оказалось унизительным поражением. И как только пастор покинул их дом, доктор вбил в Виктора нужный стих слог за слогом.
Ной. Был. Ше. Сти. Сот. Лет. Ког. Да. По. Топ. Вод. Ный. При. Шёл. На. Зем. Лю.
