Ли Бреккет
Драгоценность Баса
ГЛАВА 1
Маус помешивала жаркое в маленьком железном котелке. Жаркого было маловато. И она, фыркнув, сказала:
- Ты мог бы спереть кусок побольше. Мы проголодаемся до следующего городка.
- Ох-ох! - лениво вздохнул Сиран.
В глазах Маус заклубился гнев:
- Тебе, видно, все равно, что мы останемся без еды?
Сиран удобно прислонился к замшелому камню и смотрел на Маус ленивыми серыми глазами. Он любил наблюдать за ней. Она была маленькая, на голову ниже его, и худенькая, как девочка. Черные волосы ее были в беспорядке, словно их причесывал только ветер. Глаза у нее тоже были черные и очень блестящие, а между ними было маленькое красное клеймо воровки. На ней была обтрепанная туника из шелка; голые руки и ноги ее были такими же загорелыми, как и у Сирана.
Сиран ухмыльнулся. У него был рубец на губе и во рту не хватало одного зуба.
- Так оно и есть, - сказал он. - Я не хочу, чтобы ты стала жирной и ленивой.
Маус, чувствительная к намекам насчет своей худобы, сказала что-то едкое и швырнула в него деревянной тарелкой. Сиран отклонил косматую голову, так что тарелка пролетела мимо, и тронул струны арфы, лежавшей на его голых загорелых коленях. Арфа мягко замурлыкала.
Сирану было хорошо. Жар солнечных шаров, всегда медленно плывущих в красноватом небе, доставлял ему сонливое удовольствие. И после шума и толчеи рыночных площадей в пограничных городах полнейшая тишина этого места казалась удивительной.
Он и Маус разбили лагерь на узкой гряде, идущей от Фригийских холмов вниз, в прибрежную равнину Атланты. Этот путь был короче, но ходили по нему только бродяги, вроде них. Слева от Сирана, далеко внизу, тянулось угрюмое горящее море, скрытое красноватым туманом. Направо, тоже далеко внизу, шли Запретные Равнины. Плоские, унылые, идущие дальше закругляющегося вверх края мира, где острые глаза Сирана различали блеск золота громадного пика, уходящего в небо.
Маус неожиданно спросила:
- Это она, Кири? Бен Бита, Гора Жизни?
Сиран извлек из арфы дрожащий звук:
- Она самая.
- Давай поедим, - сказала Маус.
- Боишься?
- Не хочешь ли ты прогнать меня? Может, ты думаешь, что клейменная воровка недостаточно хороша для тебя? Я не виновата, что родилась от таких родителей… И ты тоже имел бы клеймо на своей безобразной роже, если бы тебе не повезло! - И она швырнула в него черпаком.
На этот раз она прицелилась лучше, и Сиран не успел уклониться. Черпак задел его по уху. Он сердито поймал его и бросил обратно. Маус отшатнулась, споткнулась и упала, и вдруг из ее глаз покатились слезы.
- Ну, и, правильно, боюсь! Я никогда еще на выходила из города, и, кроме того… - она взглянула на молчаливую равнину, на далекий блеск Бен Биты. Кроме того, - она перешла на шепот, - я все время думаю о том, что рассказывают насчет Баса Бессмертного, его андроидов и серых зверей, что служат им. И о Камне Судьбы…
Сиран скорчил презрительную улыбку.
- Легенды. Бабьи сказки. Ими только ребятишек пугают. А вот Камень Судьбы, - в его глазах блеснул слабый свет жадности, - это интересное дело. Это драгоценность такой силы, что владеющий ею человек может править миром, - Он взглянул на голую равнину. - Может, я когда нибудь проверю, правда ли это?
- Ох, Кири! - Маус схватила его запястья в свои маленькие сильные руки. - Не надо! Это запрещено., и тот, кто уходил в Запретную Равнину, никогда не возвращался.
- Все всегда бывает впервые, - ухмыльнулся Сиран. - Но ведь я не сейчас иду, Мауси. Сейчас я слишком голоден.
Она молча подняла тарелку, положила в нее мясо и поставила перед ним. Сиран отложил арфу и выпрямился - крепкий, жилистый маленький человечек, слегка кривоногий, с добродушным грубоватым лицом. Его желтая туника была еще более истрепана, чем у Маус.
Они сели. Сиран ел с помощью пальцев. Маус выудила кусок мяса и угрюмо отгрызала понемножку. Поднялся ветер, чуть сдвинул солнечные шары и стал ощупывать красный туман над морем. Через некоторое время Маус сказала:
- Ты слышал, о чем говорят на рыночных площадях, Кири?
Он пожал плечами:
- Мало ли что болтают. Я не трачу на это своего времени.
- Во всех пограничных деревнях говорят одно и то же. Люди, живущие или работающие на краю Запретной Равнины, исчезают. Иногда целыми городками.
- Один человек упал в звериную яму, - нетерпеливо сказал Сиран, - а через две недели заговорили, что исчез целый город. Забудь об этом.
- Но это случалось и раньше, Кири. Только очень давно…
- Очень давно на Равнине жили дикие племена Они нападали и убивали, вот и все! - Сиран вытер руки о траву и недовольно добавил: - Если ты будешь все время болтать о всяких трусливых слухах…
Он вовремя успел выхватить у нее из рук тарелку. Маус свирепо смотрела на него и тяжело дышала. По виду она соответствовала своему имени (Маус - мышь) и была чертовски умна. Сиран засмеялся:
- Иди сюда.
Она сердито подошла. Он посадил ее рядом с собой, поцеловал и взял арфу. Маус прислонилась к его плечу.
Сиран вдруг почувствовал себя счастливым и начал извлекать из арфы музыку. Вокруг него было большое свободное пространство, и он пытался заполнить его музыкой, что нежным потоком выходила из дрожащих струн. Потом он запел. У него был прекрасный голос: чистый, сочный и точный, как новое лезвие, но мягкий. Он пел простую песню о двух любящих. И ему самому нравилась его песня.
Через некоторое время Маус вытянулась, повернула его голову к себе и поцеловала рубец на его губе, чтобы заставить Сирана замолчать. Она больше не злилась. Он наклонил голову. Глаза его были закрыты, но он почувствовал, как напряглось его тело и губы ее оторвались от его рта.
- Кири, Кири, смотри!
Он гневно откинул голову назад и открыл глаза. Гнев его тут же стих.
Свет стал совсем другим. Тот теплый и дружелюбный красноватый солнечный свет, который никогда не затуманивался, не ослабевал.
В небе над Бен Битой появилась тень. Она росла и ширилась: солнечные шары скрылись один за другим, тьма над Запретной Равниной тянулась к людям.
Маус и Сиран скорчились, вцепившись друг в друга, не разговаривая и не
