он поднялся по лестнице в город и свернул к дому, в котором жила Берилд. Старк чувствовал, что должен разрешить свои темные, невероятные подозрения.
Ветер звучал в пустотах коралла; улицы Синхарата вибрировали от бормочущих голосов, которые постепенно усиливались: темнело, и ветер крепчал. С мраморных стен на Старка с таинственными улыбками смотрели каменные лица рамасов.
Старк вышел на нужную ему улицу и неожиданно остановился.
В дальнем конце ее он увидел, как мелькнул и исчез белый плащ.
Он решил, что это Берилд, и последовал за ней. Не сознавая этого, он двигался все бесшумней и бесшумней; по молчаливым запыленным улицам он шел, как охотящийся песчаный кот.
На повороте он ее потерял.
Старк стоял, не зная, куда свернуть, а шепчущиеся голоса издевались над ним.
Узкий проход перед ним вел на широкую улицу, на которой возвышалось большое здание, увенчанное белым куполом. В принесенном ветром песке виднелись следы. Старк пошел по ним, добрался до раскрытой двери здания и осторожно заглянул.
Внутри было ненамного темнее, чем на сумеречной улице.
Свет пробивался сквозь высокие окна над галереей, окружавшей высокий купол. Его было достаточно, чтобы разглядеть круглый, абсолютно пустой зал, единственной отличительной чертой которого были обвалившиеся надписи, покрывавшие одну из стен.
Спиной к входу стояла Берилд и читала надпись.
Она молчала, но Старк знал, что она читает: голова ее слегка поворачивалась вслед за каждой новой строчкой. Старк почувствовал, как его охватывает космический холод.
Ибо надпись была сделана на древнем языке рамасов, который уже несколько тысячелетий никто не знал.
– Ведьма, – говорил инстинкт. – Не человек, подобие человека.
Беги!
Он заставил себя молча стоять в тени у двери. Через несколько минут Берилд как бы в отчаянии опустила голову.
Потом резко отвернулась от надписи, и ее сандалии застучали по каменному полу. По спиральной лестнице она поднялась на галерею. Старк видел, как она остановилась у одного из высоких окон по- прежнему спиной к нему.
Ветер хихикал и бормотал в раскрытых дверях и окнах, он заглушил звук шагов Старка, когда тот поднимался по лестнице.
Старк остановился в десяти шагах от молчащей женщины.
– Все не так, как ты помнишь, а, Берилд? Как оно было тогда, с океаном и кораблями на нем?
Глава 12
Берилд не обернулась. Будто и не слышала. Стояла абсолютно неподвижно – слишком неподвижно.
Старк подошел к окну и стал рядом с Берилд. Умирающий свет пустыни падал на ее лицо с насмешливой улыбкой.
– Что тебе сейчас снится, дикарь?
Старку показалось, что в ее насмешливости скользнула тень беспокойства.
– Ты рамас, – спокойно ответил он.
– Но рамасы жили так давно. Если я из них, то должна быть ужасно старой. Сколько же мне лет?
Не обращая внимания на насмешку в ее голосе, он сказал:
«Это я и хочу узнать, Берилд. Сколько тебе лет? Тысяча… десять тысяч? Сколько тел ты сменила?»
Когда он выразил свою мысль в словах, она показалась еще ужаснее. Должно быть, этот ужас отразился на его лице, потому что у Берилд опасно вспыхнули глаза.
– Ты сошел с ума, – сказала она. – Кто вбил тебе в голову эту мысль?
– Женщина, идущая в лунном свете, – пробормотал он.
– Женщина, идущая вдоль стен и дверей, которые не существуют уже столетия.
Напряжение слегка спало с Берилд. Она нетерпеливо сказала:
«Вот оно что! В Каменном Животе – ты не спал, когда я искала колодец».
Затем рассмеялась. «Почему же сразу не сказал, почему держал в себе? Я тогда же объяснила бы, что отец передал мне тайну – идти сюда, сделать столько-то шагов, повернуть сюда и так далее, пока не окажусь у погребенного колодца. А ты подумал…» – и она снова рассмеялась.
– Я тебе не верю, – сказал Старк. – Ты не считала шаги, ты ощупывала, вспоминала. – Тени сгущались. Он сделал шаг, всматриваясь в ее лицо. – Ты все время смеешься над Кайноном.
Настоящий рамас смеется над тем, кто выдает себя за рамаса.
Берилд ответила медленно, голосом, в котором уже не было смеха: «Забудь об этом, Эрик Джон Старк. Это безумие, и в нем может быть твоя смерть».
– Сколько вас, Берилд? Сколько вас прошло через века, тайно похищая тела, смеясь над миром,
