Посмотрев на свое отражение в витрине, Дон подумала: «А все-таки я еще очень молодо выгляжу в этих серых слаксах и красной шелковой блузке, без всякой косметики! И заплетенная на французский манер косичка очень молодит. Смешно так болтается…»
Дон всегда любила шляпки, поэтому ее внимание сразу же привлекла лавочка, где торговали головными уборами, — таких полно на Бич-стрит. Облизывая тающий рожок мороженого, обратилась к продавщице — экспансивной брюнетке с очаровательной улыбкой.
— Какие прелестные! — начала она разговор. — Примерить бы, да с мороженым неудобно.
— Спасибо! — с достоинством ответила продавщица. — Это наше собственное производство.
— Вот как? — заинтересовалась Дон, пытаясь про себя разгадать загадку, что значит «наше».
— Я с партнером работаю, — пояснила женщина.
В следующую минуту Дон узнала, что, оказывается, ее зовут Клаудия и что на этой неделе ассортимент шляп пополнится.
— У вас не найдется чем руки вытереть? — спросила Дон с надеждой. Если бы на ней были джинсы, она бы запросто вытерла руки о них.
Клаудия осмотрелась и покачала головой:
— Нет ничего подходящего, извините.
Дон пожала плечами, засмеялась:
— Не судьба!
— Наверное, я могу помочь, — раздалось за ее спиной. И голос был, увы, более чем знакомый. Тут же прямо перед ее носом оказался платок.
«А может, притвориться, что мы незнакомы?» — мелькнула шальная мысль. Дон медленно подняла глаза. Какая улыбка! Ну разве можно на него сердиться?
— Ты вроде остался в Париже, — промямлила она, принимая платок.
— Но ты же не велела оставаться мне там навсегда! — ухмыльнулся Скотт.
— В следующий раз не забуду! — парировала Дон. И вот они уже оба засмеялись. — Ты что здесь делаешь? Я думала, ты виллу продаешь.
— За меня все решила дочка одного моего приятеля. Она с мужем приехала, а оказалось, обещанную им виллу хозяева сдали другим. Пока не найдут ничего подходящего, пусть живут на моей. Хоть одна забота с плеч долой.
— Понятно! — Вообще-то Дон чувствовала, что он что-то не договаривает, но чутьем поняла, что не стоит его сейчас подкалывать. Поэтому невинно уточнила вопрос: — Так чем же ты занимаешься в Сан- Франциско?
— Да просто решил навестить места моей дикой и порочной юности. Ностальгия.
Дон внимательно посмотрела на него. В глазах какой-то подозрительные блеск — не иначе как вспомнил свои сексуальные подвиги.
— Похоже, ты почти гордишься тем, о чем говоришь.
— Знаешь, вопреки тому, что думали обо мне мои предки, мне нечего особенно стадиться, — пожал плечами Скотт.
Он выбрал шикарную серую шляпу с коричневым плюмажем и примерил ее на голове Дон. Повертел так и эдак, добиваясь наилучшего эффекта. Отошел, задумчиво приложив палец к подбородку.
— Так тебе в самый раз, — глубокомысленно заключил он, причем настолько серьезно, что она чуть не покатилась со смеху.
— Глупости! — Дон вытащила пудреницу, открыла, заглянула в зеркальце. — И впрямь ничего! Сколько? — спросила она Клаудию. Быстрым движением захлопнула пудреницу, сунула ее в сумку, достала бумажник.
— Плачу я! — Скотт протянул продавщице несколько банкнот. — Пойдем, пойдем побыстрее! — обратился он к Дон. — А то глазки-то разгорелись.
— Спасибо, Клаудия! Я еще приду — вон за той красной шляпкой, — крикнула Дон. — А ты хорош! Куда ты меня тащишь? Ты всегда так поступаешь с людьми — опомниться не дашь? Не говорил тебе никто?
— Бывало. После того как заключали контракт или выписывали чек. — Он засмеялся, но, поглядев на нее, снова стал серьезным. — Тебе очень идут шляпы, — произнес Скотт ласковым голосом.
Дон чуть не задохнулась — и от непривычного внимания, и от его красноречивого взгляда. К счастью, голос ее не подвел; он прозвучал шутливо и непринужденно:
— Вы очень добры ко мне, сэр!
Они двинулись вдоль торговых рядов. Скотт обнял ее за плечи, но не более интимно, чем это принято между друзьями, хотя ему ужасно хотелось прижать ее к себе крепко. Время от времени они останавливались — рассматривали кожаные ремни, бижутерию, перекидывались парой слов с продавцами. Но главное — они говорили, непрерывно говорили друг с другом — о работе, о семьях, о погоде… Скотт тактично не касался ее неожиданного отлета из Парижа и всего, что с этим связано. Дон ему была за это благодарна.
— Хочешь сухарика? — Скотт облегченно вздохнул, потому что они дошли уже до последней лавки.
— С пивом? — спросила Дон.
— Ну, придется разориться. Устраивайся, найди тут место на травке, а я пойду принесу еду.
Дон медленно двинулась к газону, улыбаясь воспоминаниям. Сколько раз они вот так совершали вылазки в Акватик-парк — именно потому, что этого им не разрешали родители. Иногда с ними был Брент, но он никогда не задерживался тут допоздна, как они со Скоттом.
Она подошла к обрыву, заглянула вниз. Похолодало, купальщиков на пляже было мало, зато полно детей, которые что-то строили из песка, кидали в воду камешки.
— Что улыбаешься?
Дон обернулась. Нет, надо бежать, надо уносить от него ноги, пока не поздно! Никто и никогда ее так не возбуждал!
— Вспоминаю, как мы сюда приходили, — она засмеялась. — Помнишь тот вечер, когда мы взяли лодку Ли?
Лодка затонула.
— Еще бы! — Скотт изобразил дрожь в коленках. — Никогда не видел твоего брата таким разъяренным. Думал, у него все жилы лопнут от злости.
Да, теперь-то смешно, а тогда — она хорошо это помнила — ей стало страшно за Скотта.
— Я думала, он из тебя фарш сделает.
Ли был на шесть лет старше Скотта, поменьше ростом, зато поплотнее, просто комок мускулов.
— Как обычно, ты отделалась легко, — напомнил Скотт, подавая ей пластмассовый стаканчик. — На тебя Ли только орал да грозился пожаловаться родителям, а меня заставил за лодку заплатить.
— Знаешь, я бы с тобой с удовольствием поменялась. Не было ничего противнее, чем слушать его нотации. Хуже отца…
Бедняга Ли! Казалось, он родился старичком — такой правильный, добродетельный.
— Дон! — Что-то в голосе Скотта заставило ее насторожиться.
— Слушай, это что-то не похоже на пиво! — поспешно прервала она его. Взяла у него пакет, заглянула в него. — Да и на сухарики это не похоже!
— Не смог устоять, когда увидел сдобу с черникой. Пришлось вместо пива взять кофе. Не возражаешь?
«Не возражаю, не возражаю, только перестань на меня так смотреть!» — хотелось ей сказать, но она промолчала и лишь кивнула головой.
— Пошли где-нибудь посидим! — предложил он.
Они устроились в тени. Скотт подождал, пока она усядется, потом опустился рядом. «Слишком близко», — в отчаянии подумала Дон и сделала большой глоток кофе, чуть не обжегшись.
— Куда потом двинемся? — спросил Скотт.
Дон немного отодвинулась от него и с преувеличенно радостной улыбкой произнесла невпопад:
— Мне через четыре дня на работу.
