Она кивнула, ее взгляд блуждал.
– Оно действительно снимает боль. Сможешь еще достать, дорогая?
– Да, он велел прийти к нему, как только мы увидим, что лекарство заканчивается.
Она взяла вилку и начала медленно есть. Через секунду или две ее лицо оживилось и что-то напомнило о ней прежней, здоровой и энергичной.
– Ты поддерживаешь чистоту и порядок, Люси? А дети?
– Да, мисс Протеро. Все ежедневно дежурят, как обычно.
– А как малышка? Как ее зовут?..
– Кими. С ней все в порядке. Все дети здоровы.
– Я еще не слышала утренней молитвы, дорогая.
– Молитва будет позже, мисс Протеро, после уборки, перед завтраком.
– Конечно. Какая я глупая. – Я заметила, как она напряглась, подавляя приступ боли. – Пора тебе почитать, Люси. Что ты хочешь? Главу из мистера Борроу или мистера Троллопа? А может, несколько страниц из «In Memoriam» лорда Теннисона? Нет, дорогая, я думаю, было бы неплохо прочесть что-нибудь из романисток. Сегодня мы читаем мисс Остин.
Это тоже традиция, ежедневная. Так было с тех пор, как я научилась читать. Мисс Протеро была убеждена в том, что я должна правильно говорить на родном языке и не имею права его забывать. Таким образом, каждое утро я проводила полчаса в ее комнате, читая вслух, а по вечерам мы занимались тем, что мисс Протеро называла искусством беседы.
Я любила книги, хотя с трудом понимала то, что в них написано. Я знала значения слов, но события происходили в мире чужаков и были для меня непостижимы. Мир, который я видела ежедневно, состоял из миссии и маленькой деревни Цин Кайфенг, за древними глинобитными стенами которой проживало двести или триста душ. Я каждого знала по имени, я знала все привычки, знала, что каждый думает. Мир, который мисс Протеро знала лучше, мир, в котором она прожила тридцать лет и о котором мне рассказывала, был для меня таким же ненастоящим, как страна из сказки.
Тем не менее ежедневное чтение не было напрасной тратой времени. Я прочла все книги мисс Протеро по нескольку раз, и мне больше не нужно было сосредоточиваться на том, что я читаю. Каждый день у меня было полчаса, чтобы спокойно обдумать свои планы.
Иногда мне становилось горько оттого, что мои надежды так редко сбывались. В прошлом году я попыталась извлечь пользу из маленького клочка земли за миссией, чтобы запастись овощами на зиму. Земля была истощенной. Участок находился на вершине холма и в жаркие летние дни превращался в выжженную землю. Каждое утро по два-три часа мы со старшими детьми носили ведрами воду из реки, но нам так и не удалось напоить изнывающую от жажды землю.
Мисс Протеро была полна энтузиазма и каждый день молилась за наше крохотное поле, но, когда настал Праздник урожая, мы собрали несколько мешков фасоли и немного рыхлой картошки – все вознаграждение за месяцы тяжелой работы.
Пока я читала, я поняла, что в этом году придется еще больше работать, чтобы вырастить урожай, который смог бы нас прокормить зимой. Как жаль, что наша миссия на севере, а не на юге, где выращивают рис. Здесь растет только «маленький рис», как его называют, но, по правде говоря, это один из сортов проса. Да и в любом случае, наш участок для этого не пригоден.
Я думала о том, что, если поработать бесплатно несколько дней у господина Хсуна (того самого фермера), который был добрым человеком, он, может быть, помог бы мне советом: что лучше сажать и как ухаживать. А еще нужно попробовать разводить шелковичных червей и продавать коконы купцу из Ченгфу. У нас не было ни одного тутового дерева, но я думала, что, если мне удастся достать немного только что отложенных яиц, мы сможем выводить личинки в кухне. Там можно поддерживать тепло. А кормить – дубовыми листьями, пока они не сплетут свои коконы.
Из таких коконов получают грубый шелк, не настоящий. Значит, купец заплатит меньше. Но, если все получится, мы будем сыты, по крайней мере, несколько недель. Как жаль, что я так мало знаю о шелковичных червях. Я была готова взяться за что угодно, лишь бы не кидаться в рискованные предприятия. С каждым разом мне становилось в Ченгфу все страшнее и страшнее.
Я закончила читать главу из «Гордости и предубеждения». Мисс Протеро съела только половину завтрака. Она закрыла глаза и откинулась на подушки. Мне показалось, что она заснула, но, как только я положила книгу на полку, она спросила:
– Ты продумала, что будешь делать сегодня, Люси? Надеюсь, ты систематически об этом думаешь, дорогая. Всегда помни: прежде чем взяться за работу, подумай хорошенько – сэкономишь время и силы.
– Да, мисс Протеро, я на сегодня все продумала. После завтрака у нас урок, а после обеда, когда станет теплее, узнаю у господина Хсуна, есть ли работа для старших на полдня. Мейлин сможет присмотреть за младшими, пока они будут латать одежду. – Я замолчала в нерешительности. – Мне нужно в Ченгфу после обеда.
– Зачем, Люси?
– В банк за деньгами.
Еще одна ложь и будет еще. Я чувствовала себя несчастной.
– За деньгами? – Мисс Протеро открыла глаза и удивленно посмотрела на меня. – Дорогая, ты ходила за деньгами месяц или два назад. Ведь ты не могла уже истратить два соверена, правда?
У меня внутри все оборвалось. Когда мне больше всего хотелось, чтобы мисс Протеро о чем-то забыла, именно об этом она и помнила. Во время моей последней экспедиции в Ченгфу мне удалось украсть несколько серебряных монет у человека, приехавшего в город продавать ослов. Я нашла его у одной из пивных. Он так напился, что едва держался на ногах. Когда мисс Протеро расспрашивала меня о путешествии в город, я сказала, что сняла со счета два соверена. И именно это осталось в ее ненадежной памяти!
– Мне жаль, но денег нет, – сказала я, чувствуя себя ужасно.
– Целых два соверена, – она грустно покачала головой. – Дорогая, постарайся быть бережливей.
– Я ничего не потратила впустую, честное слово, мисс Протеро.
– Я надеюсь, дитя мое, но, когда ходишь в деревню на базар, будь осторожней. Ведь торговцы всегда просят больше. Раньше ты так хорошо торговалась, тебе удавалось сбивать цену постоянно. Не представляю, что с тобой происходит.
– Простите меня, мисс Протеро. Я постараюсь исправиться.
– Очень хорошо, Люси. А теперь беги. Уже пора начинать утреннюю молитву, а тебе еще нужно приготовить завтрак детям.
– Я – мигом. После завтрака я к вам приду, принесу теплой воды и искупаю вас.
– Спасибо, дорогая. Ты – очень хорошая девочка. Только постарайся быть поаккуратней с деньгами, они на деревьях не растут.
– Я запомню, мисс Протеро. – Я взяла поднос и вышла из спальни. В холле я остановилась. Все в груди клокотало и рвалось наружу. Не знаю, как мне удалось не разрыдаться, но я справилась с собой и была очень рада. Если дети увидят меня в слезах, они решат, что наступил конец света. Мисс Протеро так больна, я – единственный человек, который о них заботится. Они не должны знать, что меня что-то беспокоит. Если Луци заплачет, они испугаются.
Внизу, в кухне, варилась жидкая каша из проса, рядом, в кастрюле, кипела вода для чая. В прошлом году нам удалось вырастить немного чая. Спрессовав влажные листья в формочках, мы получили чайные брикеты. Я открыла банку: чая осталось на три дня.
Сверху доносился голос Юлан, зовущей девочек в школьный зал. Я пошла к ним. Девочки рассаживались по своим местам, доставали карточки, на которых была записана сегодняшняя молитва. Я села за старую скрипучую фисгармонию и посмотрела, какую молитву выбрала Юлан – «Хлеб священный». Я не умела читать по нотам, но выучилась играть четыре церковных гимна. Я взяла аккорд и повернулась к детям.
– Всем встать, – сказала я по-английски, – и петь очень громко, чтобы мисс Протеро слышала. Юлан, унеси отсюда Кими, она может испугаться. – Мне пришлось два раза повторить предложение по-английски и перевести на китайский слово «испугаться», прежде чем Юлан поняла, чего я от нее хочу.
