папина земля, а ты – что мистера Грешема.
– Думаю, это все твое, – сказала я, – ведь ты нашел это место, и оно действительно находится между двух угодий.
– Ты – единственная, кто знает об этом месте, – сказал Метью, вставая на колени, чтобы снять металлическую коробку, накрывавшую спиртовку. – Даже Роберт не знает. Он сказал, ты спасла ему жизнь в Китае. Ты вела себя очень храбро.
– Да, в общем, нет. Я лишь закричала, что солдаты идут, и грабители сбежали.
Он убрал прядь волос, оставив на лбу след сажи и, извиняясь, сказал:
– Вообще-то, это не чашка шоколада, а всего лишь кружка, и нам придется пить по очереди.
– В таком случае я должна быть еще больше тебе благодарна.
Он поставил кастрюлю с водой на спиртовку.
– Я хочу, чтобы ты все мне рассказала про Китай. Я покажу тебе мой зоопарк, а ты мне расскажешь, хорошо?
– Если тебе интересно, я и так расскажу про Китай. Но зоопарк посмотреть хочется.
– Тогда пойдем. Но он не очень большой. – Он взял меня за руку, и я почувствовала слабость от радости, перед глазами у меня поплыло. Все мои малыши брали меня за руку, а было это уже несколько месяцев назад.
– Вот моя черепаха, а это – мой ежик, – сказал он. – Они не всегда здесь живут, потому что я оставляю эту часть открытой. Но здесь всегда есть еда и вода, солома, чтобы им было тепло. По крайней мере, пока я дома на каникулах, здесь все есть. – Он проводил меня через полянку и раздвинул листья. Между ветками на подстилке из травы сидел дрозд, одно крыло которого было привязано к самодельной шине из картона, свернутого в тоненькую трубочку.
– Он не из моего зоопарка, – сказал Метью, – потому что он улетит, когда крыло заживет. Мне сегодня нужно еще найти для него червей. – Все еще держа мою руку в своей, он подвел меня к тому месту, где густой кустарник подходил к самой скале. – Сейчас я покажу тебе еще один секрет, – сказал он. – Слушай.
Мы стояли несколько минут молча.
– Я слышу, как бежит вода, – удивленно сказала я.
Он снова раздвинул кусты. У подножия маленькой скалы тек узенький ручеек, пузырясь между вымытых камешков и образуя крохотный бассейн чистой воды, всего несколько дюймов глубиной и не больше чайного подноса.
– Это подземный источник, – сказал Метью, – только в этом месте он выходит на поверхность, – он наклонился, показывая рукой на большой мокрый камень. Рядом с ним в тени поблескивало что-то зеленое и темное.
– Это – моя лягушка. Есть еще одна, прыгает где-то. Здесь еще живут две белки, но я их сегодня не видел. Они глупые. Собирают орехи и прячут, а потом забывают, куда спрятали. Ой, вода кипит! – Он подбежал к маленькой пещере и погасил спиртовку. Я не привыкла общаться с мальчиками, но с этим чувствовала себя легко. Я встала на колени на одеяло и наблюдала, как он выполняет обязанности хозяина. Он не разговаривал, полностью сосредоточившись на том, что делает.
Из маленькой жестянки он вынул плитку шоколада, отломил кусочек и положил его в щербатую фарфоровую кружку, затем налил горячей воды. У него в кармане оказалось несколько кусочков сахара. Он старательно на них подул, сдувая прилипшие крошки и пылинки, положил четыре кусочка в кружку и размешал все оструганной палочкой. Поставив кружку на плоский камень, чтобы шоколад немного остыл, он подбежал к кустам и скрылся за ними, появившись через минуту с охапкой сена, которое хранилось в каком-нибудь секретном месте. Он подложил сено под одеяло и предложил мне сесть на это импровизированное сиденье так, чтобы я могла спиной опираться о камень.
– С молоком вкуснее, но у меня сегодня нет.
Передав мне кружку, он взял складной нож, сел рядом со мной и принялся срезать кору с тоненькой, только что срезанной ветки. Я сделала полдюжины глотков и сказала:
– Все равно вкусно, Метью. Теперь твоя очередь, возьми. Что ты собираешься делать с этой палкой?
– Ну… – он задумчиво изучал палку, потягивая шоколад. – Здесь есть лисица. Я не хочу, чтобы она добралась до дрозда. Сделаю маленькие ловушки вокруг. Согну палки и свяжу их веревками. Надеюсь, они отпугнут лисицу, если та придет.
– Помочь?
– У меня один нож, но ты можешь подержать палки согнутыми, пока я буду привязывать веревки. – Он передал мне кружку и вернулся к своей работе. Мы молчали несколько минут, но это было такое спокойное молчание. – Жаль, что я не могу сделать шину получше. Картон становится мягким очень быстро, а дерево слишком тяжелое для крыла.
– А как насчет китового уса?
– А что это, Люси?
– Это такая тонкая кость, хорошая и легкая, упругая и легко режется.
– У тебя есть?
В отвергнутом мной корсете их было предостаточно, и я сказала:
– Да, я принесу кусок, когда приду в следующий раз, если хочешь.
Он посмотрел на меня, и его голубые глаза засияли.
– Я рад, что ты снова придешь. Я здесь почти каждый день. У меня каникулы, и мне не нужно в школу еще почти целый месяц. Будешь присматривать за моим зоопарком, когда меня не будет?
– Да. Конечно буду. Но, Метью, раз твои родители не знают об этом месте, они могут волноваться.
– Они знают, что я люблю ходить в лес и смотреть на птиц, насекомых, зверюшек.
– Они не возражают, что ты так просто исчезаешь?
Он снял с палочки стружку.
– Пока я прихожу вовремя к обеду или чаю умытый и с чистыми руками, они не возражают. Папа говорит, что мальчик устал от дисциплины в школе и, пока у него каникулы, он может поступать как хочет, если ничего не ломает и не причиняет беспокойства.
– Звучит неплохо. Видно, твой папа хороший человек.
– Да, он не строгий. Мама тоже такая. Мне бы хотелось, чтобы они побольше со мной разговаривали иногда, но у них много друзей, и они все время заняты: пишут картины и все такое. Некоторые их друзья играют в театре. Знаешь, многие не одобряют друзей из актеров и актрис, но они все ко мне хорошо относятся. Правда, они громко разговаривают, а в остальном они очень хорошие. Хотя Роберт сердится на папу и маму. Он говорит, они понапрасну тратят время на картины и дружбу с актерами и художниками.
Метью озадаченно покачал головой.
– Смешно, потому что Роберт сам отличный художник, по крайней мере, я так думаю, но он не занимается рисованием. Он говорит, что мы живем за счет личной собственности, и дом развалится и превратится в руины, потому что на него не останется денег, если мы не будем экономить. Он любит «Луноловы». Есть еще что-то, что касается папы и «Луноловов», из-за чего Роберт сердится, но при мне они об этом не говорят, поэтому я не знаю. Хотя я знаю, что из-за этого Роберт ездил в Китай, искать сокровища, которые мой дедушка спрятал там. Если бы он их нашел, все бы наладилось, но он их не нашел.
Метью продолжал, и у меня теперь было хоть какое-то представление об обитателях «Луноловов». Я поняла, что мистера и миссис Фолкон мало интересовала семейная вражда, но, поскольку им не нравились сами Грешемы, они и не предпринимали попыток к примирению. Роберт слишком презирал Грешемов, чтобы ненавидеть, но, поскольку между ними было сокровище, которое он хотел получить, чтобы сохранить «Луноловов», он считал их врагами.
Когда мы допили остатки шоколада, Метью сказал:
– Извини, что я так много говорю. Мне не с кем разговаривать. Я разговариваю со своими зверюшками, но с тобой интереснее. А сейчас расскажи мне о Китае, пожалуйста.
– Хорошо, но Китай совсем не похож на Англию, поэтому не думай, пожалуйста, что я рассказываю сказки, хорошо? Некоторые так считают.
