поручни, потому что сердце у меня дрогнуло от страха, как всегда бывало, когда я допускала в голову мысли об Англии.
«Не будь дурочкой, Ханна Маклиод, – сказала я себе. – Помнишь, как говорил Тоби Кент? «Если тебя сбила лошадь в Париже, не стоит винить всю Францию». Он уже давно мне это сказал, когда я в первый раз открыла ему, почему уехала из Англии и не желаю туда возвращаться. Когда я ему объяснила, что ничего не могу поделать со своими чувствами, он пожал плечами: «Ханна, это все ваши воспоминания. Поезжайте туда и избавьтесь от призраков. Вместо прежних воспоминаний у вас будут другие. Ведь это люди вас обидели, а не страна, и нехорошо, что вы так относитесь к Англии, которая дала вам жизнь. Неважно, хотите вы там жить или нет, важно избавиться от страхов, и другого способа сделать это нет. Надо посмотреть страху прямо в глаза».
Потом я поняла, что он прав, и теперь могла только радоваться, что сама судьба заставила меня вернуться, потому что сама я бы никогда на это не решилась. Знай об этом Тоби, он бы, наверно, был доволен, и от этой мысли мне стало теплее на душе.
Мистера Бонифейса я увидела, только когда корабль пристал к берегу. Наши два чемодана все так же стояли возле столика, за которым мы завтракали, и я пошла и села возле них. Когда появился мистер Бонифейс, я выразила ему свое сочувствие, но он мне ничего не ответил и вроде даже обиделся, что меня морская болезнь не коснулась. Он подозвал носильщика, который взял оба чемодана, и через двадцать минут мы уже были в поезде.
На сей раз я не спала и с удовольствием смотрела в окно. В Англии я мало что видела, кроме узких улиц, где жили мы с матерью, да еще раза три ездила от воскресной школы, которую посещала, к морю. Тогда я была зачарована всем вокруг – зелеными лугами, золотыми полями, домами, мельницами. Теперь я снова видела все это. Это была моя Англия, и призраки, которых я так боялась, растворились в воздухе и исчезли.
К полудню мистер Бонифейс совсем пришел в себя и пригласил меня на ленч в вагон-ресторан.
– В Лондоне мы не будем задерживаться, – сказал он мне. – Я уже послал телеграмму моей компаньонше, миссис Хескет, и она нас встретит. Мы поедем прямо ко мне домой на Чэнсери-лейн.
Я вся сжалась и недовольно спросила:
– К вам домой? Зачем, сэр?
Он поднял на меня глаза и замахал рукой:
– Да не волнуйтесь вы. У нас там контора. Миссис Хескет посмотрит ваш гардероб. Вам потребуется еще много вещей, ведь того, что у вас в чемодане, совсем недостаточно для Серебряного Леса. Как только миссис Хескет подготовит список, мы отправимся по магазинам за платьями, ботинками и всем прочим на ее усмотрение, а также за чемоданами, чтобы было куда все сложить.
– Кто будет платить, мистер Бонифейс? – спросила я.
– Ну, конечно же, ваш наниматель, кто же еще? У мистера Райдера открыт в армейских и военно- морских магазинах счет, и я могу покупать в них все, что нужно.
Я смотрела на него во все глаза:
– Наверно, он очень добр, сэр?
Мистер Бонифейс пожал плечами:
– Сомневаюсь. Он просто богат и в состоянии заплатить за то, чтобы по его дому ходила прилично одетая женщина, а не оборванка с Монмартра.
– Прекрасно.
Пальто и платье, которые я надела в дорогу, были вполне приличными, но большую часть своих вещей я продала зимой, а все остальные видели лучшие дни, так что мне было приятно сознавать, что свою жизнь в Англии я начну с новым гардеробом. Я была совершенно уверена, что мистер Бонифейс хотел обидеть меня, назвав «оборванкой с Монмартра», наверно, потому что я хорошо перенесла дорогу, только он не знал, что я уже давно научилась быть недосягаемой для насмешек.
Миссис Хескет оказалась довольно разговорчивой, но приятной дамой лет сорока, появившейся, едва мы въехали на Чэринг-кросс, и говорившей о мистере Бонифейсе, словно он не сидел с нами в одном экипаже, пока мы добирались до Чэнсери-лейн.
– Не сомневаюсь, он брюзжал всю дорогу, – доверительно заявила мне миссис Хескет, сидя рядом со мной. – Он даже в лучшие времена ужасно раздражительный, но когда ему надо пересекать пролив, тут уж он совсем невыносим. Пятнадцать лет я его компаньонша и ни разу не видела, чтобы он улыбался. Не обращайте на него внимания. Дайте-ка мне поглядеть на вас. – Она повернулась ко мне. – Не слишком ли вы молоды для учительницы? Ну, да это дело клиента, правда? Давайте посмотрим... Нет, мне кажется, это пальто и платье не подходят, но ничего, мы подберем другие. А туфли? У вас есть другие в чемодане? Ничего, ничего, пустяки. Все будет. Сколько времени, мистер Бонифейс?
Он вытащил часы из жилетного кармана и мрачно уставился на них:
– Двадцать семь минут второго, миссис Хескет.
– Надеюсь, мистер Бонифейс, вы не отказались от ленча?
– Нет, миссис Хескет.
– Тогда мы можем отправиться по магазинам прямо в два часа. В половине четвертого мы все купим, и вы можете успеть на поезд в четыре пятнадцать. В пять двадцать вы будете в Брэдуэлле, а там вас с пяти часов будет ждать экипаж. Вы меня слушаете, мистер Бонифейс, или нашли за окном что-нибудь поинтереснее?
– Я смотрю в окно на суд ее величества, – с достоинством ответил мистер Бонифейс, продолжая смотреть на сказочный замок, мимо которого мы проезжали. – Но я слышал все, что вы сказали, миссис Хескет.
– Сэр, вас все устраивает?
– Да, мадам.
