Мне стало неловко.
– Сэр, я уверена, вы слишком преувеличиваете. Мне нечего было бояться.
Но Эндрю Дойл с улыбкой покачал головой.
– Неправда, – проговорил он. – Я видел, как апаш хотел вас ударить.
– Апаш? – переспросила Джейн.
– Мои дети ничего не понимают, – вмешался Себастьян Райдер. – И я тоже. Нам ведь ничего не известно о подвигах Ханны. Но нам было бы очень интересно послушать о них.
Эндрю Дойл отпустил мою руку и повернулся к хозяину дома.
– Чтобы все рассказать, потребуется много времени, а я уже и так совершенно смутил мисс Ханну.
– О, это ничего, – резко возразил мистер Райдер – Обед будет подан в половине девятого, и у нас еще есть время. Давайте сядем, и вы нам все расскажете, молодой человек.
– Сэр, я еще нужна вам? – спросила я, в душе надеясь, что он меня отпустит.
Уилларды начали огорченно переглядываться, а Эндрю Дойл с умоляющим видом воскликнул:
– Сэр, пожалуйста!
– Садитесь, Ханна, садитесь, – весьма учтиво попросил меня мой хозяин и повернулся к гостям: – Может быть, вы хотели бы, чтобы Ханна пообедала с нами? Если нет гостей, мы обычно обедаем вместе.
– Сэр, в таком случае, – ответил ему мистер Уиллард, – если мы не нарушим ваш домашний порядок, мы сочли бы за честь, если бы она удостоила нас своим присутствием.
– Прекрасно, – сказал мистер Райдер, и я поняла, что расположение ко мне Уиллардов он записал себе в прибыль. – Фарроу, проследите, чтобы поставили еще один прибор, – приказал он дворецкому. – Вы свободны.
– Да, сэр, – едва слышно ответил Фарроу и вышел из гостиной.
– Мисс Ханна, – сказал Эндрю Дойл и подвинул мне стул.
Я его поблагодарила и, смутившись еще больше, села. Дамы заняли свои прежние места, пожилые господа тоже сели, и только один Эндрю Дойл остался стоять, в задумчивости склонив голову набок. Так продолжалось несколько мгновений, после чего он обвел взглядом всех, кто был в гостиной, и сказал:
– Пожалуйста, постарайтесь представить узенькую улочку на Монмартре и холодную зимнюю ночь. И безрассудного молодого человека, решившего прогуляться по кабаре и ресторанам этого неспокойного квартала.
Он пожал плечами.
– Безрассудным молодым человеком был я, тем не менее у меня хватило ума не брать с собой много денег и тем более ценностей... да, не считая золотых запонок, которые я забыл снять. Я пошел один, что тоже было неумно, и, естественно, заблудился. Вдруг из темноты появляется апаш и бьет меня по голове.
– Апаш? – изумленно воскликнул Джеральд.
– Да нет, не краснокожий индеец, – ответил ему Эндрю Дойл. – Теперь так называют воров и бандитов, которые промышляют на Монмартре. – Он немного помолчал, а потом с досадой стукнул кулаком по колену. – Этот страшный удар удивительную штуку сыграл со мной. Я лежал на земле, не в силах шевельнуть ни ногой, ни рукой, и все видел так, словно я не принимал участия в происходящем. С апашем была женщина. Насколько я понимаю, это обычное дело, и их женщины такие же кровожадные, как мужчины. Я видел, как они обыскивают меня, вытаскивают бумажник, берут деньги и выбрасывают его. Они пришли в ярость оттого, что у меня оказалось мало денег, и стали меня бить, оба.
Он замолчал, обернувшись к Себастьяну Райдеру.
– Сэр, эта история не совсем годится для вашей дочери. Надеюсь, я ее не очень растревожу.
– Она у меня росла не маменькиной дочкой, – резко возразил Себастьян Райдер. – И ваша история не фантазия, мистер Дойл. Я не очень поддерживаю ту точку зрения, что от молодых людей надо скрывать жестокости нашего мира. Пожалуйста, продолжайте.
– Боли я не чувствовал, – задумчиво, как бы заново все переживая, проговорил Эндрю Дойл. – Наверно, они были пьяными, потому что не сняли с меня пальто и не нашли золотых запонок. – Он пожал плечами. – Они меня били, а я не чувствовал боли, но я понимал, что если они не перестанут меня бить, то я могу умереть. Однако я ничего не мог поделать. А потом... потом мне послышался стук каблучков. Да, я не только видел, я еще слышал. И я услышал, как совсем молодая женщина, которая вдруг оказалась рядом, кричит на апаша по-французски. Они стали смеяться над ней, и апаш даже хотел было ее стукнуть, но она вытащила из шляпы булавку и ткнула ею ему в руку, так что он взвыл от боли. А чуть погодя он опять взвыл, потому что, не ожидая, когда он придет в себя, она стукнула его каблуком по коленке.
Я услыхала, как вздохнул Джеральд, и поняла, что он смотрит на меня с еще большим обожанием, чем обычно, но не подняла головы, а осталась сидеть, как сидела, сложив руки на коленях и опустив глаза.
– Все быстро закончилось, – продолжал Эндрю Дойл. – Девушка, то есть мисс Ханна Маклиод, наверно, чем-то пригрозила напавшим на меня воришкам, но я почти ничего не понял из того, что она им кричала по-французски, и они просто-напросто сбежали. Потом она попыталась привести меня в чувство, и мне удалось немножко помочь ей, когда она поставила меня на ноги и почти потащила на себе... – Он умолк. – Потащила в свою конуру. Ну да, на шестой этаж мрачной трущобы. Только не подумайте о ней плохо, потому что она открыла для меня свой дом, то есть подарила мне жизнь, ведь если бы она оставила меня на улице, я бы наверняка умер от побоев и от холода.
В гостиной стало очень тихо. Я хотела украдкой поглядеть на гостей мистера Райдера, но тут же опять опустила глаза, потому что все, кто был в комнате, смотрели на меня, а не на мистера Дойла.
Потом я опять услыхала его голос:
