Полминуты я стояла во дворе, привалившись спиной к стене здания и глядя на массивные деревянные ворота, которые были хорошо видны в лунном свете. Справа располагались конюшни. Об этом я тоже думала-передумала. Я была в одних носках, а дорога в деревню наверняка не самая лучшая. В конюшне же стояли лошади. Если бы мне удалось оседлать одну, я бы могла поберечь себе ноги. Однако я совершенно не представляла себе, что творится в конюшне, и к тому же была не очень опытна в обращении с лошадьми, а ведь мне еще нужно было разыскать в темноте седло и уздечку, без которых я не чувствовала в себе сил удержаться на спине лошади. Я не могла так долго мешкать из опасения, что мое бегство обнаружится.
Мои глаза уже привыкли к темноте, и я бросилась прямо к воротам. Они были заперты всего лишь на один засов. Я скользнула наружу и закрыла их за собой. Вдалеке были видны крошечные огоньки. Я поняла, что это деревня. Дорога, что должна была привести меня в нее, лежала передо мной. Она была узкой и не мощеной, но именно она, если Бог даст, должна была привести меня к свободе.
Через минут пять я оглянулась и увидела одинокое здание, погруженное во тьму, мою тюрьму, стоявшую на краю вересковой пустоши. Ночь была теплая, к тому же я старалась идти побыстрее и разогрелась, но я задрожала при виде дома, поэтому побыстрее отвернулась и продолжила путь. Прошло еще минут пять, и у меня заболели ноги, но я не обращала на них внимания, потому что с каждым шагом во мне крепла надежда на спасение.
В деревне мне нужно было первым делом найти почтовый ящик и опустить в него письмо для миссис Хескет. Как только я это сделаю, что бы ни случилось, я не буду больше одинока, потому что смогу рассчитывать на помощь. Опустив письмо, я хотела найти дом викария и все рассказать ему, чтобы убедить его в том, что я в ясном уме и трезвой памяти.
Один из огоньков, которые я видела, явно двигался мне навстречу, становясь минута от минуты все больше. От страха затаив дыхание, я вдруг поняла, что он движется по дороге прямо навстречу мне. Ветерок донес до меня теперь, когда стал дуть мне в лицо, стук копыт и колес не больше, чем в сотне шагов впереди.
Я похолодела, но быстро пришла в себя и отпрыгнула в сторону, чтобы затаиться в болоте в непроходимых кустах. Экипаж приблизился и к моему ужасу остановился. Пригнувшись пониже, я не смела сделать ни шагу.
До меня донеслись слова, по-видимому, кучера:
– ...прыгнул, сэр. Для зверя кто-то слишком большой. Да и белое что-то мелькнуло, это точно.
Он, верно, заметил подол моей рубашки в распахнувшемся халате. Когда заговорил второй человек, меня обуял ужас, потому что это был доктор Торнтон.
– Вы уверены, Джексон? – сердито спросил он. – Если слишком большой, значит, человек. Где, вы сказали?
– Вот тут, сэр. Прыгнул с дороги.
Кучер привстал на сиденье, и в свете фонаря я увидала приближающегося ко мне доктора Торнтона.
– Ничего не видно, – сказал он. – Нет, подождите... – Он смотрел в мою сторону. – Что-то есть. Сейчас посмотрю. – Он сделал шаг, другой, и я поняла, что погибла. Забыв обо всем на свете, я вскочила и бросилась бежать. – Господи, да это же женщина! Помогите же, Джексон! Побыстрее, черт бы вас побрал!
Сначала мои ноги утонули в жиже, потом я запуталась в траве и упала. Тяжело дыша, я освободила ногу и побежала дальше. Шаги приближались, несмотря на все мои усилия. Вытащив из кармана письмо, предназначенное миссис Хескет, я успела разорвать и выбросить его прежде, чем услышала совсем рядом погоню. Кто-то схватил меня за плечо, развернул, и я упала, потеряв равновесие.
Прижимая меня к земле, надо мной склонился мужчина, закрыв собой небо.
– Вот она, сэр, – крикнул кучер.
Доктор Торнтон бежал по утоптанной тропинке, и я с испугом посмотрела наверх, когда кучер немного отодвинулся. Доктор Торнтон глядел на меня сверху вниз, правда, я не видела его лица, зато он хорошо видел мое в лунном свете. Я услыхала, как он со свистом втянул в легкие воздух, когда узнал меня.
– Господи! – проговорил он, не веря своим глазам. – Да это же девчонка Маклиоод!
Я так и не узнала, почему доктор Торнтон так поздно возвращался из деревни, возможно, он был в гостях, потому что когда он наклонился ко мне, я почувствовала сильный запах виски. Я потерпела неудачу, и удар был так силен, что мне показалось, будто меня избили дубинкой. Отчаяние не давало мне сил подняться. Я вспоминала о комнате, которая стала мне тюрьмой, о бесконечных часах и бесконечных пустых днях, ожидавших меня впереди. Моя неудача была тем более жестока, что я почти вырвалась на свободу.
Доктор Торнтон, крепко схватив меня за руку, поднялся сам и поставил меня на ноги, так что его лицо оказалось совсем рядом с моим. Он был в ярости. Я вновь почувствовала запах виски. Наверно, он был немного навеселе, но очень быстро протрезвел, потому что за его яростью был виден страх человека, понявшего, что чуть было не упустил меня.
Он подтолкнул меня к кучеру.
– Сунь ее в карету, – хрипло проговорил он. – Я разделаюсь с ней, как только мы приедем домой.
Глава 14
Мы вошли в больницу через боковую дверь, которую доктор Торнтон отпер своим ключом, и меня сразу провели в маленький холл. Через пять минут в нем было уже шумно и тесно, потому что все сестры и слуги были подняты с постелей. Одного послали за сестрой Вебб, другого в мою комнату, а третьего в прачечную, только я не поняла зачем.
Я не произнесла и нескольких слов с тех пор, как меня поймали. Когда меня спросили, как я выбралась из своей комнаты, я ответила, что не помню. Мне наверняка не поверили, однако я предпочла разыграть невинность, чтобы не выдать, как я тщательно готовилась к своему побегу.
Я сидела в холле на стуле, и меня сторожил слуга, которого я раньше никогда не видела. Я не знала, что меня ждет. Вскоре спустилась выпущенная из туалета миссис Крег, и доктор Торнтон наорал на нее из-
