не собирается мешать.
Я показал револьвером на туалет.
— Заходи и не высовывайся, пока не позовут.
Я захлопнул за ним дверь, повернув ручку, и подпер дверь стулом, отыскал карточку Эдварда Лингла и вышел.
Я ехал очень быстро. Портье позвонит Кэгмену и тот сразу же примчится. Но полицию вызывать не будет и за мной их не пошлет. Ему не захочется иметь с ними дело.
Через два часа я остановился у придорожного ресторана выпить чашку кофе и посмотреть украденную регистрационную карточку. Я переписал в свой блокнот номера машин и регистрационной карточки. И там даже был номер штампа, поставленного канцелярией, выдавшей права. В мотеле Кэгмена должно быть здорово воровали, если он придумал такую систему.
Кофе было дрянным, и я не удержался, чтобы не сказать веселой кругленькой официантке с опухлыми ногами:
— Такого кофе я не пил уже много лет.
Она приняла это наоборот и улыбнулась.
— Спасибо, спасибо, мистер. Мы варим только колумбийский.
— Напомните мне, чтобы я отсюда немедленно уехал, если случайно забреду сюда снова.
— Не беспокойтесь, я это сделаю, — ответила она мне вполне мирно.
— Я не хотел вас обидеть. Вы нравитесь мне, только у меня нет времени, чтобы все объяснить как следует.
Она улыбнулась.
— Потрясающе! Буду это помнить до самой смерти и еще долго после этого.
Я наградил ее полудолларом. Ее ответы стоили большего.
Я сел в машину, вернулся в Манхэттен и поставил машину в гараже. Потом позвал такси и сказал водителю:
— Отвезите меня домой, добрый человек. Я утомлен, на сегодня хватит суеты.
— Ага, это всем надоело. А куда везти?
— Домой, на тучные пастбища.
— На тучные пастбища?
— Домой, — сказал я и назвал адрес.
Когда мы приехали, я расплатился и попрощался с водителем.
— Доброй ночи, добрый человек!
— Доброй ночи, добрый человек, — повторил водитель.
Поднявшись к себе, я выпил двойной бурбон, а потом вызвал телефонистку на коммутаторе. Девушка сообщила, что звонила какая-то миссис Дженнингс.
— Три раза. И очень рассердилась, когда узнала, что вас нет дома.
— Ладно, что еще?
— Звонил еще некий мистер Швиммер. Сказала, чтобы он позвонил снова.
— Правильно. Когда будете говорить с ним следующий раз, спросите, какой породы его собака.
Я поставил будильник на девять и улегся спать. Утро наступило страшно быстро. Я принял душ и немного взбодрившись, позвонил Дженнингс. Трубку сняла какая-то девушка.
— Хент слушает. Миссис Дженнингс нет дома, но она распорядилась передать вам, чтобы вы позвонили ей сегодня между двумя и тремя часами в клуб Дрейка.
— Вы можете мне сообщить, как добраться до этого клуба?
— Разумеется, но она определенно сказала, чтобы вы ей позвонили, мистер Мак Грэг.
— Это было деликатное предупреждение. Я не должен у нее появляться без приглашения. Однако, то, что я должен был ей сообщить о дочери, лучше было сказать с глазу на глаз.
— Сначала я позвоню, — уверил я мисс Хент. — Мне бы не пришло в голову ворваться к ней без доклада.
Мне показалось, что я слышу, как она постукивает карандашом по столу.
В киоске внизу я купил пачку сигарет и отправился по адресу Лингла на 75 Западную улицу. Это был хороший многоквартирный дом с привратником, который улыбался и непременно хотел знать, к кому я явился с визитом.
— К мистеру Эдварду Линглу, — сказал я с улыбкой.
Он с улыбкой сдвинул брови.
— Я думаю, что здесь такой не проживает.
— Не могли бы вы проверить?
— Конечно, сэр.
Он вошел в холл и через несколько минут вернулся.
— Нет, сэр, такой здесь не живет.
— А это имя вообще говорит вам о чем-нибудь. Может он переехал?
Он потер подбородок, уставился в потолок и забормотал:
— Лингл… Лингл… Эдвард Лингл, — как будто ожидая сверху. Но ответа не было. — Нет, сэр, такого имени я не помню, но я здесь только два месяца. Может быть шеф мог бы вам помочь.
— Отличная идея.
Я дал ему за нее доллар. Он открыл дверь, а потом нажал на кнопку возле таблички, где было написано: «Иван Яков / управляющий».
Он был стар и морщинист. Посетители не производили на него никакого впечатления. Его интересовали только жильцы.
— Вы кто? Что вам нужно знать о Лингле?
— Меня зовут Мак Грэг.
Он пожал плечами.
— Это ничего не значит. Я не дам вам никакой информации о жильцах? Вы коп?
— Да.
— Так покажите значок.
— Я частный коп.
— Частный коп, — презрительно повторил он. — Ничего не скажу.
— Послушайте, я ведь только хочу знать, жил ли здесь когда-нибудь Эдвард Лингл.
— И что? Вы ведь сами уже это сказали.
— Скажите, пожалуйста, как зовут домовладельца?
— Никому ничего не скажу. Как вы думаете, смог бы я удержаться здесь двадцать два года, а? Я, знаете, только своими делами интересуюсь. А если хотите знать имя домовладельца, идите в строительную регистратуру. Я ничего вам не скажу.
— Этот человек ни в чем не замешан.
— Знаем, знаем.
Ему хотелось от меня быстрее избавиться. Я попытался воздействовать на его чувства.
— Этот человек, мистер Яков, бросил жену и двух детей. Все просаживает на бегах. Его жене приходится работать на швейной фабрике, чтобы заработать на жизнь, а за детьми некому присмотреть. Им нужны деньги, они голодны.
— Это очень плохо, но я-то, черт возьми, что могу сделать? Как люди живут — это их дело. Мне на это наплевать. Нет, мистер!
Я достал из кармана доллар.
— А виски вы любите?
— Почему же нет?
— Я вам дам пять долларов и вы купите себе хорошего виски, но сначала посмотрите запись о Лингле. Ведь у вас есть картотека.
— Разумеется, есть.
Получив пятерку, он заулыбался. Он посмотрел картотеке, Лингла не было.
Я показал фото Вивиан Дженнингс. Он нацепил очки, которые не разваливались лишь благодаря
