как раз спустился на дно оврага.
Ринни осторожно со страхом посмотрела вниз. Но Леру ничего не грозило. Он держал Сторна в каком-то непостижимом захвате, а Лукит лежал без сознания, и из его носа текла кровь.
– Ринни в порядке, Джес? – спросил Лер.
– Совершенно! – больше для себя крикнула Ринни. – Олбек в ужасе от Джеса. Судя по выражению лица Олбека, клянусь, он не высунет носа из дома целую неделю.
– Хорошо, – Лер был удовлетворен. Не ослабляя захвата, так как Сторн принялся с удвоенной энергией сопротивляться, он подождал и убедился, что другой парень еще не пришел в себя. – Ты слишком много пьешь, – невозмутимо начал он, – и совсем мало думаешь. То, что отец Олбека – управляющий, не делает его неуязвимым. И почему его надо слушать? Ты же умнее его. Пытаться и… – он замолчал и, бросив взгляд на Ринни, передумал говорить то, что хотел. – Ты слышал, что сказал Олбек? Он теперь любит «общаться» с детьми? Моей сестре всего десять лет, Сторн. Ты же лучше.
Странно слышать, как Лер отчитывает кого-то еще, кроме нее и Джеса. Она видела, что его спокойный голос проникает сквозь оболочку Сторна тоже.
Лер шагнул назад и позволил Сторну подняться. Сын мельника отряхнулся и, настороженно глядя на Джеса, повернулся уходить.
– А Лукита ты не забыл? Если ты его оставишь здесь, он же никогда не найдет дорогу из леса, – напомнил Лер.
Не говоря ни слова, Сторн с трудом взвалил того на плечи и стал подниматься вверх по склону.
– Ты заботишься о своих друзьях, я это помню, – спокойно произнес Лер. – Но вопрос следующий: будут ли они заботиться о тебе? Олбек бросил тебя с нами.
Сторн обернулся, чуть не потеряв равновесие.
– По крайней мере, они могут держать язык за зубами, а не болтать налево и направо. В отличие от некоторых, кого я знаю.
– Идиоты, погубили бы сами себя! – взорвался Лер, как будто он очень долго что-то в себе сдерживал. – Плавать ночью – дурацкая затея! И в реке нечто…
– Нечто! – Сторн сплюнул. – Поэтому ты побежал жалобно скулить к своему папочке, а он все рассказал моему. Вот что я тебе скажу, цыганское отродье. Ты не знаешь и половины того, что происходит. И тебе лучше не стоять на моем пути.
Джес накрыл плечо Лера ладонью, но никто не произнес ни слова, пока Сторн не поднялся на самый верх гребня горы.
Вы из-за этого раздружились? – спросила Ринни. – Ты сказал папе, что они собираются плавать в реке ночью?
Лер пожал плечами.
– Это всего лишь отговорка. Друзьям Сторна не нравилось, что он водит компанию с цыганским отродьем. Рано или поздно он все равно бы меня бросил.
– Сторн променял тебя на Олбека? – спросила она, зная, что ранит его самолюбие. Она точно знала, как это больно; девочки из городка с ней не общались, потому что ее мама была, как они говорили, Цыганкой. – Он гораздо глупее, чем я думала.
– Они опасны в стае, – произнес Джес. – Если бы Ринни была одна…
Лер согласно кивнул.
– Когда папа вернется, я ему об этом все расскажу. Он знает, как поступить, чтобы они больше никому не причинили вреда. – Он похлопал Джеса по ладони, покоящейся на его плече, и сказал. – Пойдем домой.
Джес убрал руку и поднял удочки, в спешке брошенные Лером на землю.
– Рыбалка еще хорошая.
Ринни посмотрела на него, но исходящая от старшего брата аура опасности исчезла, и он выглядел и говорил как обычно, разве что в речи осталась незнакомая четкость.
Лер мягко прикоснулся к его покрытой румянцем щеке.
– Полагаю, больше они нас не побеспокоят. Маму защищает Гура. – Он пристально посмотрел на Ринни. – Ты что-то бледная.
В ответ Ринни улыбнулась и попыталась выглядеть менее бледной.
– Со мной все в порядке. Мама рассчитывает на рыбу на обед. Ты всегда приносишь хотя бы одну. У нее еще ничего не готово.
Они спустились вниз и пошли рыбачить.
Сэра глубоко и с облегчением вздохнула. Хомут, в самый раз подходивший Скью по размерам, был найден, только кожа была очень сухой, хотя не потрескалась. Если бы это случилось, то им бы пришлось ждать возвращения Таера с Фростом и только после этого начинать пахать землю.
Она щедро мазала маслом хомут, пока тот не стал мягким на ощупь. Затем занялась упряжью: развязала кожаные завязки, державшие хомут и сбрую вместе, и тщательно промазала каждый кусочек. Затем аккуратно разложила все на подметенный в объединенной комнате пол, поэтому, когда закончила дело, всю сбрую смогла связать обратно. Упряжь выглядела разрозненными полосками кожи.
Первый раз она и Таер все разъединили и смазали, а правильно собрать не смогли. Она думала, что у них никогда ничего не получится: ведь даже Таер был в замешательстве. Улыбка тронула ее губы, когда она вспомнила, как вытянулось его лицо, когда она попросила о помощи. Может быть, если бы он сам все разделял, то какой-то шанс остался бы. В итоге они вывели Скью и при этом надели на него хомут задом наперед.
