— Не знаю, почему он не внушил мне воспоминания о других убитых. Может, я для этого должен был присутствовать при их смерти. У нас есть другие доказательства его способности вторгаться в память вампира. Я бы хотел, чтобы заговорил Дэниэл.
Глаза Марсилии превратились в узкие щелки, но она кивнула.
Стефан осторожно снял руки с подлокотников кресла. Медные шипы почернели от его крови.
Андре прошел вперед и опустил слишком худое тело Дэниэла в кресло на место Стефана. Дэниэл свернулся тугим клубком, убрав руки подальше от подлокотников и выставив плечо, когда Стефан попытался коснуться его.
— Андре? — спросил Стефан.
Андре бросил на него неприязненный взгляд, но повернулся к Дэниэлу.
— Дэниэл, ты должен сесть как подобает в Кресле Вопрошения.
Молодой вампир заплакал. Движениями артритного старика он выпрямился в кресле. И дважды пытался поднять руки, пока сам Андре не взял их и не насадил на шипы. Дэниэл задрожал.
— Он слишком слаб для этого, — сказал Андре Стефану.
— Ты его создатель, — холодно молвила Марсилия. — Прими меры.
Андре поджал губы, но поднес запястье ко рту Дэниэла.
— Ешь, — велел он.
Дэниэл медленно отвернулся.
— Дэниэл, ешь.
Я никогда не видела, как кусает вампир. Стремительное движение головы Дэниэла заставило меня прижать руку к бинтам, скрывавшим следы укуса Литтлтона у меня на шее. Андре поморщился, но руку не отнял.
Дэниэл ел долго. Все это время вампиры не шевелились, только Марсилия ярко накрашенными ногтями нетерпеливо постукивала по ручкам своего кресла. Никто не ерзал, не возил ногами. Я сделала шаг к Уоррену, и он положил руку мне на плечо. Я взглянула на Стефана, обычно подвижного, как щенок, но и он был захвачен общими чарами.
— Хватит.
Андре начал отнимать руку, но зубы Дэниэла оставались в его запястье. Дэниэл оторвал обе руки от подлокотников — я видела, как рвалась при этом его кожа, — но продолжал удерживать руку Андре.
— Дэниэл, довольно.
Вампир заскулил, но отвел лицо. Он по-прежнему удерживал Андре руками. Глядя на кровь, идущую из укуса в запястье, он дрожал, и его глаза блестели, как бриллианты. Андре убрал руку, схватил Дэниэла за руки и снова насадил их на шипы.
— Сиди так, — прошипел он.
Дэниэл тяжело дышал, его грудь поднималась и опускалась неровными толчками.
— Задавай свои вопросы, Стефан, — сказала Марсилия. — Меня утомило это представление.
— Дэниэл, — сказал Стефан, — я хочу, чтобы ты вспомнил ту ночь, когда, как ты считаешь, убил тех людей.
Голос Стефана звучал мягко, но глаза Дэниэла опять наполнились слезами. А мне говорили, что вампиры не умеют плакать.
— Не хочу, — сказал он.
— Правда, — подтвердил Вольфи.
— Понимаю, — кивнул Стефан. — И все равно расскажи, что последнее ты помнишь перед приступом жажды крови.
— Нет, — сказал парень.
— Хочешь, чтобы вопросы задавал Андре?
— Парковка отеля.
Дэниэл говорил хрипло, словно после долгого молчания.
— Парковка отеля в Паско, где остановился Кори Литтлтон, вампир, с которым ты должен был встретиться?
— Да.
— Жажда крови не начинается беспричинно. Ты ел в тот вечер?
— Да, — кивнул Дэниэл. — Когда вечером я проснулся, Андре дал мне одну из своих овечек.
Не думаю, что он говорил о четырехногой овце.
— Так что вызвало твой голод? Не помнишь?
Дэниэл закрыл глаза.
— Там было столько крови. — Он всхлипнул. — Я знал, что это неправильно. Стефан, это был ребенок. Плачущий ребенок. Так хорошо пахло.
Я успела заметить, как пожилой вампир облизнул губы. Потом снова посмотрела на Дэниэла. Не знаю, сколько вампиров после его рассказа почувствовали голод.
— Ребенок, которого ты убил в саду? — опросил Стефан.
Дэниэл кивнул и прошептал:
— Да.
— Дэниэл, сад за Бентон-сити, в получасе езды от Паско. Как ты туда попал?
Марсилия перестала постукивать пальцами. Я вспомнила слова Стефана о том, что вампир в приступе жажды крови не способен вести машину. Очевидно, Марсилия с этим согласна.
— Должно быть, приехал. Машина была там, когда я пришел в себя.
— Почему ты поехал в Бентон-сити, Дэниэл?
Дэниэл ответил не сразу. Наконец он сказал:
— Не знаю. Помню только кровь.
— Сколько бензина было в твоей машине, когда ты приехал в отель в Паско? — спросил Стефан.
— Бензина не было, — медленно сказал Дэниэл. — Я помню, потому что потом мне пришлось заправляться.
Стефан повернулся к молчаливой аудитории.
— Бернард, сколько бензина было в машине Дэниэла, когда ты нашел его?
Бернард неохотно ответил:
— Полбака.
Стефан выжидательно посмотрел на Марсилию.
Неожиданно она улыбнулась — ясной улыбкой, придавшей ей сходство с невинной девочкой.
— Хорошо. Я думаю, в ту ночь с Дэниэлом кто-то был. Я поверила бы, что под бременем жажды крови ты можешь вести машину двадцать миль и заправиться, но новый вампир, такой, как Дэниэл, на это не способен.
Дэниэл повернул голову к Стефану.
— Это не значит, что я не убивал тех людей. Ведь я это помню, Стефан.
—
Подросток рядом с Марсилией — она занялась чисткой ногтей — кивнул.
— Хозяин? — прошептал Дэниэл.
Андре смотрел в пол, но, услышав вопрос Дэниэла, сказал:
— Можешь покинуть кресло, Дэниэл.
— Это доказывает только, что в ту ночь с Дэниэлом кто- то был. Кто-то умеющий вести машину и заправляться, — сказал Бернард.
— Совершенно верно, — спокойно согласился Стефан.
Дэниэл попытался встать, но ноги под ним подогнулись. Да и руки он не мог оторвать. Стефан помог ему освободиться и поднял с кресла. Было очевидно, что, несмотря на кормление, Дэниэл слишком слаб, чтоб стоять.
Стефан сделал шаг в сторону Андре, но остановился и повернул туда, где стояли вервольфы и я.
Он опустил Дэниэла на пол в нескольких футах от Уоррена.
— Оставайся здесь, Дэниэл, — сказал он. — Можешь?
