Он меня не догнал, но я еще спорила с идиотом у входа в дом, когда он резко затормозил, разбрасывая гравий.
Я достала телефон и дала охраннику прослушать сообщение Адама.
— Он меня ждет.
Идиот покачал головой.
— Мне приказано — никого, кроме стаи.
— Она из стаи, Эллиот, придурок, — сказала Хани, выходя из двери. — Адам объявил ее своей подругой, что тебе отлично известно. Впусти.
Хани схватила Эллиота за рукав и оттащила от двери.
Я взяла Кайла за руку и провела мимо придурка-охранника. Везде были вервольфы. Я знаю, что в стае Адама их около тридцати, но готова поклясться: в просторной гостиной Адама их было вдвое больше.
— Это Кайл, — сказала я Хани, ведя Кайла по лестнице.
— Привет, Кайл, — ответила Хани. — Уоррен говорил мне о вас.
Я не знала, что она из друзей Уоррена, но размазанная косметика свидетельствовала, что Хани плакала.
Она не пошла за нами по лестнице: несомненно, ей предстояло несколько неприятных минут с Эллиотом, прежде чем она сможет заняться чем-нибудь другим. Хоть он и идиот, Эллиот доминант и по рангу в стае гораздо выше Хани, чей статус зависит от ее подчиняющегося мужа. Я уже говорила, что этикет вервольфов сложился столетия назад? Ради нас Хани поистине сунула шею в петлю.
В доме Адама пять больших спален, но мне не пришлось гадать, в которой Уоррен. С верха лестницы я почуяла запах крови, а у двери стоял Даррил, второй Адама, точно нубиец, охраняющий фараона.
Он хмуро поглядел на меня. Я уверена: причина была в том, что я посвятила человека в дела стаи. Но у меня не было на него ни времени, ни терпения.
— Иди спаси Хани от идиота, который пытался не впустить меня.
Он мешкал.
— Иди.
Адама я не видела, но это по его приказу Даррил мимо нас спустился по лестнице.
Кайл первым вошел в комнату и неожиданно остановился, мешая мне смотреть. Пришлось нырнуть ему под руку. Только тогда я смогла что-то увидеть.
Плохо дело.
С кровати сняли все, кроме последней простыни, и Сэмюэль возился с истерзанным окровавленным существом, которое было Уорреном. Я не винила Кайла в его колебаниях. Если бы не запах, я бы не узнала лежащего на кровати: слишком мало в нем осталось того, что можно узнать.
Адам прислонился к стене, чтобы не мешать Сэмюэлю. Иногда, если один из стаи тяжело ранен, ему могут помочь кровь и плоть Альфы. На левой руке Адама была свежая повязка. Он посмотрел на нас, на Кайла. Потом на меня и коротко одобрительно кивнул.
Увидел Кайла и Сэмюэль и кивком подозвал его к изголовью кровати.
— Говори с ним, — сказал он. — Он выберется, если очень захочет. Только обязательно дай ему причину. — Потом сказал мне: — Не вмешивайся, если только я о чем-нибудь не попрошу.
Кайл, чьи слаксы стоят больше моего месячного заработка, не раздумывая сел на окровавленный пол у кровати и заговорил… о бейсболе. Я отключилась от него и сосредоточилась на Уоррене, словно удерживала его одной силой воли. Дышал он неглубоко и неровно.
— Сэмюэль считает, что он ранен вчера ночью, — прошептал мне Адам. — Я отправил людей на поиски Бена — он был с Уорреном — но пока никаких его следов нет.
— А Стефан? — спросила я.
Глаза Адама чуть сузились, но я смотрела прямо в. них, слишком расстроенная, чтобы тревожиться из-за проклятого доминирования или других игр.
— И вампира никаких следов, — сказал, наконец Адам. — Тот, кто ранил Уоррена, бросил его у дядюшки Майка. — Дядюшке Майку принадлежит бар в Паско, где собираются местные иные. — Тот, кто открывал бар, утром нашел Уоррена в помойном баке, когда выносил мусор. Он позвонил Майку, а Майк мне.
— Если это было вчера ночью, почему он не излечивается? — спросила я, плотнее обхватывая себя руками. Тот, кто сделал это с. Уорреном, мог сделать то же самое или еще что-нибудь похуже со Стефаном. Что если Уоррен умрет? Что если Стефан уже мертв? Мертв бесповоротно, брошенный где-нибудь в другой помойный бак. Я вспомнила, с каким наслаждением Литтлтон убивал горничную. Почему я убедила себя, что вервольфы и вампир с ним справятся?
— Почти все раны нанесены серебряным лезвием — отсутствующим голосом сказал мне Сэмюэль: все его внимание было обращено на работу. — А другие раны, например сломанные ребра, заживают медленней, потому что организм перегружен, он пытается справиться со всем одновременно.
— Вы знаете, куда они направлялись ночью? — спросила я.
Сэмюэль ужасно быстро работает иглой. Не понимаю, как он определял, где делать стежки: на мой взгляд, Уоррен походил на отбивную.
— Не знаю, — ответил Адам. — Уоррен докладывал мне о том, что они сделали, а не что собираются сделать.
— Ты звонил Стефану домой?
— Даже если он там, то еще спит.
Я достала телефон, набрала номер Стефана и подождала. Включился автоответчик.
— Говорит Мерседес Томпсон, — сказала я очень отчетливо, надеясь, что меня кто-нибудь слушает. Я знала, что Стефан не живет в семье, но, может, с ним кто-нибудь живет. Вампирам нужны доноры крови, а у добровольного донора брать кровь гораздо безопаснее, чем у встречных на улице. Прошлой ночью Стефан пошел на охоту. Один из его спутников в тяжелом состоянии, и мы не знаем, что со вторым. Мне нужно знать, вернулся ли Стефан домой.
Послышался щелчок. Кто-то, по-видимому, женщина, взяла трубку, прошептала: «Нет», — и повесила ее.
Адам разминал пальцы, как будто слишком сильно их сжимал.
— Литтлтон справился с двумя вервольфами и старым вампиром?
— Двумя вампирами, — поправила я. — Стефану в помощь придали еще одного.
— Уоррен говорил, от второго вампира мало проку.
Я пожала плечами.
— Хорошо, двумя вервольфами и двумя вампирами. — Адам как будто готовил что-то. — Стефана он однажды уже победил; значит, самый сильный в группе Уоррен. Он не случайно вернул его нам. Пронимаешь, Литтлтон говорит нам: «Посылайте против меня лучших — и увидите, что я вам верну». Литтлтон не прикончил его, потому что хотел, чтобы мы знали: он не считает Уоррена угрозой. Ему все равно, если Уоррен выживет и снова нападет на него. — Голос Адама напоминал глубокое рычание. — Он провел на песке черту и говорит мне: попробуй перейти.
Адам знал, как играть в такие игры. Думаю, это обязательное свойство Альфы. Или, может, наследие армии, которая, строго говоря, мало чем отличается от стаи.
— А другие? — спросила я.
Он ничего не ответил, только покачал головой. Я снова обхватила себя: мне стало зябко.
— Так что ты собираешься делать? — спросила я.
Он невесело улыбнулся.
— Играть по правилам Литтлтона. У меня нет выбора. Я не могу позволить ему разбойничать на моей территорий.
В это мгновение дыхание Уоррена, к которому я прислушивалась частью сознания, внезапно оборвалось. Адам тоже это услышал; он пригнулся, словно в комнате появился смертельно опасный враг. Может, так оно и было. Смерть ведь враг, верно?
Сэмюэль выругался, но именно Кайл, вскочив с пола, схватил Уоррена за подбородок и начал отчаянно делать искусственное дыхание. Сердце Уоррена я не слышала, но должно быть, оно тоже остановилось, потому что Сэмюэль принялся нажимать на грудь.
