Наконец Даррил опустил глаза. Не подчиненно, а как бы отпуская меня, но по мне и так хорошо. Ни слова не сказав, я отвернулась от него и подошла к зарешеченной комнате, у которой стоял Кайл.
— Что случилось? — спросил он.
— Глупые волчьи игры. — Я присела перед входом в клетку. Уоррен снова принял облик человека. Он лежал, свернувшись, спиной к нам. Кто-то укрыл его одеялом. — Даррил сейчас в нерешительности.
Даррил фыркнул.
Я не повернулась к нему, но ощутила, как сочувственно изогнулись мои губы.
— Подчиняться койоту — для любого волка это кость в горле, — сказала я. — Но просто сидеть, когда необходимо решать и действовать, еще хуже. Не будь Даррил таким сильным волком, он убил бы меня, когда я вошла в комнату.
Даррил рассмеялся.
— Я для тебя не опасен, Мерси. Но, конечно, я несколько смущен.
Я осмелилась посмотреть на него и успокоилась: Даррил утратил вид ленивой готовности к прыжку и выглядел просто усталым.
Я улыбнулась.
— Уоррен может разговаривать?
Даррил покачал головой.
— Сэмюэль сказал, потребуется несколько дней. Очевидно, повреждено горло. Не знаю, как отразится на этом прогнозе перемена. Он ничего не ест.
— Во сне он говорит, — сказал Кайл.
Он смотрел на Даррила, не скрывая неприязни. У Даррила всегда были проблемы с Уорреном, еще до того как Даррил узнал, что Уоррен не подчиняется ему. Доминантные волки всегда настороженно относятся друг к другу, если только один из них не Альфа. Я хочу сказать, что в присутствии Уоррена Даррил всегда становился высокомерно-властным.
— Что он сказал? — рявкнул Даррил, резко двигая вперед свой стул.
— Ничего, что тебя касалось бы, — ответил Кайл, не думая о том, как опасно раздражать вервольфа.
Но меня больше заинтересовало, как напряглись плечи Уоррена.
— Вы потревожите его, если начнете спорить, — сказала я. — Даррил, от Брана ничего не было?
Даррил кивнул, не сводя глаз с Кайла.
— Он приедет. Ему нужно было закончить какие-то дела, поэтому приедет он только поздно вечером.
— Хорошо, — сказала я. — А теперь иди наверх и поешь.
Он удивленно посмотрел на меня.
Я улыбнулась.
— Голодный вервольф — раздражительный вервольф, Поешь, пока не съел кого-нибудь.
Он встал и потянулся; скованность движений подсказала мне, что он провел на этом стуле всю ночь.
Я подождала, пока он выйдет, и открыла дверь клетки.
— Последние несколько часов Даррил непрерывно внушал мне, что это не лучшая мысль, — заметил Кайл.
— Наверно, так и есть, — согласилась я. — Но сегодня утром Уоррен ко мне прислушался.
Я села на край матраца и потянула одеяло, чтобы лучше укрыть ноги Уоррена. Потом устроилась между стеной и Уорреном.
Наши лица разделяло несколько дюймов, и я увидел, как дернулись его разорванные ноздри: Уоррен вздохнул и уловил мой запах. Он понял, что это я. За минувшие часы он не стал выглядеть лучше, кровоподтеки еще больше потемнели, нос и губы распухли. Даррил прав: Уоррен должен был бы излечиваться быстрее.
Но Кайл сказал, что он говорит…
— Все в порядке, — сказала я Уоррену. — Здесь только мы с Кайлом.
Его ресницы дрогнули, один глаз приоткрылся, потом снова закрылся.
— Адам и Сэмюэль пропали, — продолжила я. — Дэниэл мертв.
Он снова приоткрыл глаз и издал легкий звук.
— Он был жив, когда ты его видел в последний раз?
Легкое движение, которое можно принять и за кивок. Я коснулась щеки Уоррена там, где не было кровоподтеков, и он еле заметно расслабился.
Язык жестов у волков не менее выразителен, чем слова.
— Ты говорил Адаму и Сэмюэлю, где найти Литтлтона? — спросила я.
Сердце Уоррена забилось быстрее, он чуть повернулся на матраце, открыл один глаз, и оттуда выкатилась слеза.
Я коснулась его губ.
— Ш-ш-ш. Ш-ш-ш. Не ты. Я поняла. Но кто-то им сказал.
Он смотрел на меня глазами, полными муки.
— Ты знаешь, куда они пошли?
— Перед уходом кто-то звонил Сэмюэлю, — вспомнил Кайл.
Я ошеломленно посмотрела на Кайла, который сидел на полу по другую сторону от Уоррена.
— Почему ты никому не сказал?
— Даррил не спрашивал, — ответил он. — Он считал, что я все время проспал, и не желал слушать, когда я пытался заговорить с ним. Мне следовало сказать тебе об этом раньше, но, если честно, я был немного занят.
Я расслабилась. Проклятые вервольфы! Даррилу, наверно, и в голову не пришло выслушать человека. Даррил — доктор философии. Можно думать, что у него довольно мозгов, чтобы прислушаться к словам одного из лучших адвокатов штата, к тому же с дипломом Лиги Плюща[44] .
— Если ты думаешь, что присутствие человека их раздражает, тебе надо попробовать побыть койотом, — сказала я. — Так что же говорил Сэмюэль?
Я не надеялась услышать что-нибудь полезное. Будь это указание на то, куда они направляются, гордость не помешала бы Кайлу поставить Даррила в известность.
— У Сэмюэля не было возможности что-то сказать звонившему. Тот позвонил, сказал несколько слов и повесил трубку. Сэмюэль схватил Адама и сказал: «Пошли!»
Я печально посмотрела на него.
— Они тоже не обратили на тебя внимания.
На этот раз он устало улыбнулся.
— Я не привык к такому обращению.
— Меня раздражает, когда они и со мной обращаются так же. — Я посмотрела на Уоррена. — Ты слышал, что сказал звонивший?
Я не ждала ответа, так что Уоррен удивил меня.
Разбитыми губами Уоррен попытался выговорить какое-то слово. Я внимательно слушала, но понял Кайл, склонившийся к матрацу.
— Западня?
— Уоррен, я знаю, что вервольфы должны были держаться подальше от Литтлтона, — обратилась я к нему. — Это он позвонил им и велел прийти?
Он чуть повернул голову — достаточно, чтобы истолковать это как подтверждение.
— Ты слышал, куда? — Он не шелохнулся. — Уоррен, я не позволю волкам приближаться к нему. До приезда Брана ни Кайл, ни я не скажем стае, где они. Только вампирам. В конце концов, это их проблема.
Он попробовал что-то сказать, но мы с Кайлом не могли понять, что он говорит. Наконец Кайл сказал:
— Послушай, это очевидно не «да» или «нет». Уоррен, дорогой, ты слышал часть слов?
