дико! Завтра утром уже улетает и обещал заехать сегодня «попозже». Жоржино «попозже», это может быть и под утро. На всякий случай не спустим Кубика с цепи.
Не буду писать о том, что и так яснее ясного.
После адовой жары наступил почти холод. В доме тепло — топят. Гуляем. Только что мы принесли из лавки кило винограда и свежайший деревенский хлеб. Нажрались и напились чаю.
Веранду отложили до весны, е. б. ж. Вы не приедете. Холодно. Торопиться некуда. Может быть, сделаем ставни — много хулиганья (мягко выражаясь).
Жорж расскажет вам о «настроениях».
Чувствую себя (здоровье) прилично. Ноги мои ходят кое-как. Каждое утро приходит медсестра и колет меня Depot-padutin'ом. Очевидно помогает… Зато волосы лезут немилосердно. Думаю, что от бесконечных тяжелых переживаний, а, может быть, просто краска плохая.
Оба твои письма из Швейцарии получили. Надо же-ж! Скоро должна выйти книга Колоскова, главы из которой печатались в «Огоньке». Говорят, кому-то разрешат напечатать отрицательную рецензию. Книга, однако, выходит!!! Чёрт знает что! Но все эти дела меркнут в блеске наших дней. Я о них почти думать забыла. Отменились гастроли Большого в Италии, где Майя должна была 4 раза станцевать «Кармен». Жаль её. Наконец разрешили и — на тебе!
Дождусь Жоржа, чтобы дописать письмо. Вдруг ты о чем-нибудь спрашиваешь. Интересно, видели ли вы Васю[188] и если да, то понравился ли он вам. Он должен прилететь завтра вечером и послезавтра мы его увидим.
Все наши друзья спрашивают о вас, любят вас. А мы — больше всех.
Неужели никогда не увидимся?!
Элик! Вот и Жорж. Рассказывает, рассказывает… Очень мы беспокоились за Liehm'a. Слава богу, что он с вами. Поцелуйте, обнимите его.
Башмаки — восторг! Они уже на мне.
Супы, кофей… шоколады…
Спасибо, родненькая!
Целую бесчисленное количество раз.
(Приписка В. А. Катаняна)
Дорогая Эльза, хочу, чтобы Вы знали, что с дачей огромная удача и здесь была бы у нас райская жизнь, если бы не то страшное, что делается вокруг, в мире, и далеко, и очень, очень близко.[189] И думаем о Вас, и вспоминаем очень часто. И поводов очень много, и без поводов, по любви! Целую крепко!
Э. Триоле, Л. Арагону (Москва, 13 декабря 1968)
С Старым Новым годом, Элик, Арагоша! Пусть всё будет хорошо… К нам придут Лева, Алиханян, Робик. Пекутся пирожки с капустой и пирог с яблоками. На час ночи гостям уже заказано такси, чтоб не засиделись.
Как мы с Васей рады, что ты, Элик, дописала роман! А то я уже было приуныла. Слава богу, что так! При моем полном oublie[190] я всё помню, что ты нам читала. Как принял роман Галлимар?[191]
Спасибо, спасибо за подарки. Хорошие подарки! Будем сегодня есть новогодние каштаны. Жду — не дождусь весны, чтоб надеть накидку. Новыми духами уже продушена насквозь. Только башмаки Надя купила не те. Мне нужны черные легкие штиблетики, для дома и для театра одновременно.
Не нашла еще Шкловского. Квартира его не отвечает. Говорят, он за городом, но где, и когда вернется никто не знает. Подожду день-другой и пошлю письмо по почте. Авось кому-нибудь поручено переправлять ему корреспонденцию.
Про Арагошу в испанском фильме сказала Симонову — он соавтор Кармена.
Где сейчас Выставка? Ходят ли еще люди? Есть ли уже фото со стенда с Самопортретом? Есть ли на выставке Володин рисунок с Васи? Хороший очень!
Надя бешенно колбасится и лечится. Всё же вчера пообедала у меня.
На «Анне» форменная ходынка. На днях разбили стекла в кассе, а кассиршу увезли в автомобиле скорой помощи… Чудеса!
Такой почерк, оттого что пишу лёжа — не почему-нибудь, просто отдыхаю перед вечером.
Сейчас выйдем погулять. Сегодня потеплее -12.
Обнимаем, тискаем, целуем.
В. В. Катаняну, И. Ю. Генс (Переделкино, без даты, 1968)
Дорогие Иночка, Васик, скорее бы плохая погода!! Сегодня у нас Анна Лук.[ьяновна] последний день… у ее мужа отпуск.
Знаете ли вы, что мы недавно, в одно из прекрасных утро, нашли 83 белых гриба? не считая мелочи, вроде подберезовиков. По Переделкину и по Москве носятся обезумевшие грибники с полными корзинами и вёдрами. Нам же грибы окончательно надоели. Сад цветет мухоморами — какой-то детский сад! Сотни мухоморов! Цитируя Там. Вл-ну: «сколько живу, такого не видела!»
Вчера вечером у нас были Майя, Робик и Плучеки. Съели двух уток с яблоками. Яблок в этом году тоже перебор.
Так вот и мучаемся!
Майя отказалась от «Спартака». Касаткина с мужем поставили ей номер на музыку Баха.
Зархи кроет всячески и Майю, и Робика, которые отвечают ему тем же…
Симоновы смотрят в Токио «Мистерию-Буфф». Идет там с триумфальным успехом.
Числа 20-го, 25-го приезжает Надя Леже.
Вышел Эльзин роман «Душа» и уже распродан.
«Жутко» рада, что вам хорошо и вкусно, что вы, наконец, по-настоящему и вместе отдыхаете. Но вы пишете, что жарко, а радио бубнит — 12. Кто же врет? Comme toujours[192] — радио…
Целую целую.
Будьте здоровы и счастливы.
Э. Триоле, Л. Арагону в Париж (11 октября 1968)
Элик-Арагоша! Это верно, что писать не хочется, всё кажется, что письма не дойдут. Но мало ли.
Итак: мы еще в Переделкине. Красота неописуемая. Красные и желтые клёны только-только облетели и листья шуршат под ногами. Сейчас пожелтели березы. Гулять ходим в поле. Сквозь голые деревья видна голубая церковь с двумя золотыми луковицами. Погода каждый день меняется (поэтому, или по другой причине, у меня скачет давление. Делаю уколы. Помогает). Три дня тому назад валил снег и лежал потом на
